Тропой дружбы - Брэнд Макс (1999)

– Побить себя? – переспросил Слоуп, моргая.

– Избить! – уточнил я, топая ногами от нетерпения. – Выходи и дай ему врезать тебе пару раз, и пусть его грязное сердце разорвется от злости, когда он увидит, что не может и следа оставить на твоем теле. Потом входи в клинч, как я тебя учил, и пусть его кулачищи соскользнут с твоей стальной башки. Держись к нему ближе, тогда ты разорвешь его на части.

Вот что я сказал ему во сне, так все и произошло. Спустя каких-нибудь пару минут Демон перелетел через канаты и шлепнулся прямо на шляпы целой кучи репортеров, а в центре ринга стоял Слоуп, который завоевал не что-нибудь, а звание чемпиона мира и не знал, что с ним делать.

Довольно скоро я сообразил, что, пока руковожу чемпионом мира, мне стоит отложить деньжат и вернуться в школу, чтобы и самому кое-чего добиться. И только я додумался до такого благого намерения, как проснулся. Оказывается, за окном уже засиял розовый рассвет. Я посмотрел на Слоупа и увидел, что он так и лежит, как сполз накануне, когда делал записи в дневнике. У него не было сил даже перевернуться.

Я рассудил, что парень, пожалуй, пробудет в отключке еще пару часов, поэтому оделся, скатился по лестнице и нашел негра, который убирался в гостинице. Меня интересовало, где продаются поношенные вещи, есть ли какая-нибудь лавка, уже открытая в этот ранний час. Негр ответил, что еще ничего не работает, но как раз на нашей улице находится лавка Бена Силла, Бен там и спит в задней комнате и встанет хоть в полночь, чтобы поторговаться из-за кулька булавок.

В общем, нашел я это место. А когда толкнул дверь, оказалось, что Бен Силл уже встал.

Я показал ему один из башмаков Слоупа. Он сказал, что может подобрать такие, и подобрал.

У него на полках рядами стояли сотни пар разной обуви, и меня поразило, как все они были мало ношены. Я так и не понял, как такие вещи попадают в секонд-хэнд. Вроде бы никто не выбрасывает и не продает свои башмаки, но так или иначе, вот вам пожалуйста, их была полная лавка!

Я выбрал довольно крепкую пару с каблуками, подбитыми большими гвоздями, и подошвами чуть ли не в полдюйма толщиной, потому что, когда этот пеший кретин потащится дальше через всю страну, ему неплохо бы иметь что-нибудь такое, что не сразу развалится.

Потом я вернулся в гостиницу. Солнце только что встало. Великан Слоуп сидел на кровати и потягивался.

И какие же у него были руки! Просто какая-то смесь кошачьей лапы с коромыслом!

Я сразу закричал:

– Привет, Слоуп! Посмотри, что они наделали! – и показал ему башмаки.

– Что это? – вроде как бы испуганно удивился он.

– Они взяли да и спутали твои башмаки с ботинками какого-то типа, который уехал сегодня самым первым поездом. Наверное, прихватил их с собой в сумке. Пожалуй, тебе стоит набить морду тому негру, который все перепутал!

– Это очень плохо, – отозвался Дюган. – Мои ботинки, ты знаешь, были не в очень хорошем состоянии. Мы должны выяснить имя того человека и…

– Мы не сможем этого сделать, – возразил я. – Это какой-то преступник, который записался под чужим именем. Узнав об этом, хозяин гостиницы потребовал, чтобы тот убирался вон, поэтому-то он и уехал так рано утром.

– Это усложняет дело, – констатировал Слоуп.

– Ага, теперь не разберешься, – подтвердил я.

– Просто не знаю, как быть, – вздохнул парень. – Придется оставить эти башмаки здесь, чтобы он мог их получить, когда вернется.

– Никогда он не вернется, – разозлился я, думая про два доллара и четырнадцать центов, которые заплатил за эту пару. – И ты тоже не можешь идти босиком. Этого негра тут же уволят, если ты выйдешь в одних носках, ведь хозяин тут же станет задавать всякие вопросы.

Слоуп покачал головой и признался:

– Кажется, я совершенно запутался.

– Тут запутаешься! – подхватил я. – Остается единственный выход.

– Какой же? – поинтересовался он.