Жеребец - Джеки Коллинз

Мы погрузились в молчание, из которого нас вывел свисток закипевшего чайника. С кофе я, конечно, совершил промашку — нужно было предложить ей выпить, чтобы снять тормоза.

— А как насчет ирландского кофе? — сообразил вдруг я.

— Я никогда не пробовала.

Сливок, патоки и прочей муры у меня, ясное дело, не водилось, но долить в кофе изрядную порцию виски труда не составит.

— Тебе понравится, вот увидишь. Пальчики оближешь.

Комнату заполнили чарующие звуки «Тени твоей улыбки». Будь на месте Алекс любая другая птичка, мы бы уже давно разделись и усиленно предавались ласкам.

— Тебе понравилась Америка? — спросила Алекс.

— Угу — блеск. — Я закончил священнодействовать с кофе и протянул ей чашечку. Вышло, как ни странно, неплохо — я лично думаю, что все эти сливки, сахар и прочая дребедень только отбивают вкус.

— Знаешь, Алекс, мне нужно поговорить с тобой. Она отхлебнула кофе и задумчиво посмотрела на мою фотографию, снятую при открытии «Хобо».

— Ты хочешь, чтобы я легла с тобой в постель, Тони? — вежливо спросила она — так, словно интересовалась, в котором часу идет следующий автобус в сторону ее дома.

У меня просто чавка отвисла. Чашечка в моих руках подскочила, и половина кофе выплеснулась на пол.

— Что? — тупо переспросил я.

Алекс покраснела и закусила нижнюю губу.

— Так ты хочешь?

Да, признаться, я представлял себе все это совершенно иначе. Я хотел сперва признаться ей в своем чувстве, потом поцеловать или немного потискать…

— Да, конечно, хочу, — запинаясь, пробормотал я, чувствуя себя последним кретином. Алекс застала меня врасплох.

— Хорошо, — преспокойно сказала она. Некоторое время мы сидели молча, таращась друг на друга. Я заметил, что ее рука тоже дрожит.

Я забрал у нее опустевшую чашечку и поцеловал в губы. На этот раз они сразу раскрылись, и Алекс глубоко вздохнула.

Я пробежал руками по ее телу, чувствуя, как ее охватывает дрожь. На Алекс было коричневое шерстяное платье под горло с пуговичками на спине. Я принялся расстегивать их.

— А мы не можем пойти в спальню? — спросила она. — Только можно я пойду первая?

— Да, конечно.

Я был настолько возбужден, что плохо соображал.

— Я позову тебя, когда буду готова.

Она удалилась, оставив меня в полной прострации. Господи, а я-то думал, что она маленькая невинная девочка. Но все равно я продолжал любить ее, несмотря на то, что она… как бы выразиться — успела поднабраться постельного опыта.

Должен ли я раздеться? Я пожалел, что не успею принять душ. После самолета я был потный и грязный.

— Тони, я готова, — позвал меня нежный голосок. — Только не включай свет, пожалуйста.

Она лежала в моей постели, натянув до подбородка одеяло.

Я торопливо разделся, в беспорядке пошвыряв одежду на пол, и, оставшись в одних трусиках, скользнул в постель к Александре.

Кожа у нее была атласная, клянусь вам. В жизни такой не встречал. В сумраке комнаты я почти ничего не видел — Александра задернула шторы и не позволила мне включить свет. Я медленно провел руками по ее телу — высокие, крупные, литые груди, тонкая талия, изумительные бедра — и все сумасшедше атласное! Она лежала на спине, вцепившись в одеяло и дрожа от напряжения.

— Расслабься, малышка! — прошептал я. — Успокойся, никто тебя не обидит.

Волосы на лобке были мягкие и шелковистые, как пушок цыпленка. Почувствовав прикосновение моей руки, Алекс сразу напряглась и плотно сжала ноги.

Я перекатился на нее и сорвал с нее одеяло. Алекс била дрожь. Я вскочил и снял трусики. Она закрыла глаза, а я снова улегся прямо на нее и попытался раздвинуть ей ноги.

— Тони, я девственница! — вдруг выпалила она после того, как я в течение минуты бился над нею. Я ощутил, что возбуждение вмиг улетучилось из меня, как газ из проколотого воздушного шарика.

Алекс тут же открыла глаза.

— Ты обиделся, да?