Имя - Смерть - Анна Малышева

– Нет! – резко бросила Яна.. – Я не дура, я умею понять, где шутка, а где всерьез! Он говорил совершенно серьезно! Там был живой оркестр, было так замечательно… Это было в загородном доме у его друга, у Матвея Степановича. Что – и Матвея Степановича вы забыли?!

Нина Петровна только вздохнула.

– А потом… – продолжала девушка, – потом вдруг появились вы. Никто вас туда не приглашал!

Паша увидел вас и сказал мне: «Она за мной следит». Вы прошли прямо к нам, стали с ним разговаривать… А на меня нарочно не обращали внимания. Было это или нет?

– Я действительно помню какую-то вечеринку у Матвея Семеновича, – согласилась Нина Петровна. – И там правда играл оркестр. И я туда пришла, потому что знала – мой муж там будет. А жена всегда должна сопровождать мужа на такие мероприятия.

– Эго для вас было мероприятие! А он искренне веселился! – выпалила девица. – Ему было хорошо только со мной. Он так мне и сказал: "Яна, только с тобой я наконец понял, что такое настоящая жизнь.

А она только и умеет рассчитывать… Она не способна на настоящее чувство!" Вот что он мне сказал…

Когда вы встали рядом с ним, я сразу отошла в сторону. Мне не хотелось скандала. Потом… – Яна закрыла лицо руками, – потом вы порвали мне платье!

– Да что вы? Не помню.

– На мне было длинное платье. Со шлейфом.

Паша мне его купил специально для этого вечера.

Совершенно новое. Вы нарочно наступили на шлейф, и, когда я хотела отойти, он стал рваться.

– Милочка, вы говорите ужасную чепуху. – Нина Петровна чуть не рассмеялась. Правда, смех получился бы нервный. – Я понимаю, что это было единственное хорошее платье в вашей жизни и если там что-то порвалось – это для вас целая трагедия. Может, я и наступила на него. Там было столько народу, всего не упомнишь. Я одного понять не могу: к чему вы мне все это рассказываете?

– Вы ненавидели его!

– Кого?

– Пашу!

– Ох, до чего же он распустил персонал… – как бы про себя пожаловалась Нина Петровна. – Какая-то секретарша, без году неделя работает – а он для нее уже просто Паша. Милая моя, во всяком случае, никто вас не приглашал влезать в мою семью. И кто тут кого любил, а кто кого ненавидел – это дело наше, личное, семейное.

Нина Петровна встала и, глядя только на следователя, сказала:

– Видите, какой тут получается бездарный разговор. Вы же хотели поговорить со мной о чем-то более важном?

– Да, надо будет поговорить, – согласился следователь. – Вы, как я понял, не работаете?

– Уже лет пять я сижу дома, с внуками, – с достоинством ответила Нина Петровна.

– В таком случае я к вам прямо домой приеду завтра. Надо дом осмотреть.

– Я могу идти?

– Конечно.

Коля пропустил мать вперед и, уходя, кивнул следователю:

– До свиданья.

Когда их шаги затихли на лестнице, Яна бурно расплакалась. Сразу стало видно, что она еще очень молода – едва стукнуло девятнадцать – двадцать лет. Она села на диван рядом со следователем и уронила голову в колени.

– Она его убила… – повторяла Яна. – Что теперь со мной будет?

– Успокойтесь, – сказал следователь. – Уже два часа прошло, пора успокоиться.

– А мне кажется, это только сейчас случилось, простонала Яна.

Следователь разглядывал девицу, которая принялась вытирать лицо и поправлять растрепанные волосы. Ему не верилось, чтобы это хрупкое, кокетливое, очень молодое создание всерьез могло увлечься полным, неприглядным мужчиной, которого два часа назад застрелили у нее во дворе. Конечно, дело тут было только в деньгах. Хотя девчонка и пыталась придумать какие-то другие объяснения своему чувству.

– Ну что? – спросил следователь. – Пришли в себя? Можете наконец толково рассказать, что случилось?

– Мы ехали домой… – Она робко, искоса посмотрела на него, упрямо избегая прямого взгляда. – В его машине…

– А у вас у самой есть машина?

– Есть… Но она в ремонте.