Торговка - Дарья Истомина (2001)

Опять у меня что-то сдвинулось. Они уехали снова в деревню — землю готовить под картошку, а я решилась и двинула к Трофимовым. Правда, предварительно узнала, что Никита в ездке и его не будет. Созвонилась с Трофимовым-зятем и просила, чтобы обязательно при нашем разговоре был сам дед.

Я пришла с воблочкой из лавки, они тут же сгоняли, за бочечным пивком. Под пивко в кухне я им и изложила свою диспозицию.

— Я ведь как раскинула? Лавочка у меня раскручена, рыбопродукты всех видов поступают постоянно. Добавить колбаски, мясного, муки-крупы, масла растительного и всякого прочего — не проблема. Меня среди опта который год все знают. Имя есть, слово железное… Все, что у меня имеется, я в это дело вбухаю. И кредит возьму. Под залог квартиры… Я вам с моей Клавкой сформирую в нашей лавке ассортимент. Если захотят ваши женщины, то помогут. Нет — обойдемся. И выходим на первые маршруты… На пробу. Смотрим что, кому, где… Мои товары, моя работа на весах — ваши колеса, господа! У вас «Газель» есть… У кого еще моторы?

— У Витьки Сазонова «форд-фургон»… Старый, правда, болты сыплются, — начал перечислять Трофимов-зять. — У Гуревича «Соболь». У Мишки и Карабаса тоже по «Газели»… Уже пять тачек! А, дед, как думаешь?

— Ничего не слышу, — сопел тот, тряся слуховой аппарат.

— Да все вы слышите, когда надо! — возмутилась я. — Это же все наше будет! Мы всему полные хозяева. Погорим — так вместе! Выберемся — тоже вместе! Все пополам… Навар тоже! Если вам нравится на это самое трансагентство пахать, которое вас беспощадно доит, валяйте! Только вы ж даже не понимаете, что это такое, когда все твое…

Дед отрешенно смотрел в потолок и шевелил губами, будто молился. Я поняла: что-то считает.

— Ну, что ты в небеса пялишься? Летающую тарелочку ждешь? На которой тебе счастливую старость поднесут? — обозлился Трофимов-зять.

— Не вопи… Не глухой! — отозвался Иван Иванович. — Не бросать же девушку на погибель… Тем более как бы и не чужая… С другой стороны, как бы дровишек не наломать! Это ж тебе не кувалдой железяку охаживать. Тонкая политика! Не в гости чай пить — к жуликам идем, к торгашам. Ладно, Юрка, объявляй на этот выходной общий сбор всех Трофимовых. Как бы на симпозиум….

— Я готова! — встрепенулась я.

— Извини, Маш, — прыснул в кулак Трофимов-зять. — У нас все симпозиумы в бане! Мужской, сама понимаешь…

— Мы тебе депешей сообщим! — загоготал дед.

…В дело со своими колесами согласились войти еще двое, не считая Трофимовых. Грузовички загнали в боксы и начали переоборудовать их в передвижные лавки. Я отстегнула на герметичные кузова, финские холодильные установочки, лари, стеллажи, весы и прочую мутоту. Мужики монтировали наружное освещение для вечерней торговли.

Возни оказалось на удивление много, особенно с покраской кузовов в фирменный заметный отовсюду цвет. Ну и с регистрацией новой фирмы пришлось попотеть. Это только крику много про свободную торговлю, а копнешь — какая там, на фиг, свобода?

В июле долбанула совершенно тропическая жара. Стало ясно, что самым ходким товаром будут напитки и мороженое. Мы решили, что первый выезд будет на Большую Волгу, там по берегам отдыхающих дикарей — как маку. А обратным ходом прочешем деревеньки.

Мы с Клавдией готовились к премьере, разбирали картонки и ругались, когда кто-то заглянул внутрь и сказал удивленно:

— Что у вас тут творится, Мэри?

У меня челюсть отвисла. Это был Галилей. Роскошный, в белоснежном легком летнем костюме и итальянской шляпе-панаме. Веселенький галстук-бабочка на рубашке цвета горчицы, башмаки в тон, притемненные очки в тонкой золотой оправе. Безупречно бритый и загорелый. И конечно же с цветами.

Я завизжала от радости, и мы расцеловались.

— Где же вы были, черт бы вас?!

— Далеко, Мэри… Далеко… На капитальном ремонте!

— Выжили, значит?