— Никогда.

— Тогда позвольте мне кое-что прояснить. Вы предлагаете мне отдать вам талисман на сохранение, просто на тот случай, если я закончу свои дни в темной, унылой тюремной камере?

— Это было бы самым разумным, — согласно кивнула Элли и протянула руку, пошевелив пальцами, словно предлагая ему немедленно положить камень ей на ладонь.

— Ваша забота о моем благополучии мне льстит, — сухо ответил Мэтт, — но я не намерен отдавать вам этот камень. — С этими словами он снова вернулся к своему занятию. — Какой-то внутренний инстинкт подсказывает мне, что едва только вы получите талисман, как тут же растаете с ним среди гор, бросив меня без зазрения совести.

Элли надула губки. Так далеко она не загадывала. Но идея, безусловно, ей понравилась.

Я удивлен, что вы до сих пор не попытались засунуть меня в тюрьму под каким-нибудь выдуманным предлогом, — продолжал Мэтт. — А затем упросить какого-нибудь добросердечного шерифа отдать вам мой камень.

Элли улыбнулась.

А вы думаете, он бы мне поверил?

Мэтт снова оглянулся и внимательно посмотрел на нее.

— О нет! Даже не думайте об этом!

— Но если я все же так поступлю, прошу, не забудьте, что это полностью ваша идея.

— Она не сработает. Шериф Санта-Фе — мой приятель. Вам от меня не избавиться, вы крепко со мной теперь связаны.

У него была просто потрясающая способность выводить ее из себя. Элли подошла ближе и горячо зашептала:

— Я не связана с вами никак! Я уже говорила вам, что не согласна ни на какое партнерство.

— И как же это я мог забыть!

Он шагнул к ней и оказался вдруг ближе, чем Элли ожидала. Она растерянно смотрела в расстегнутый ворот его рубашки.

Очень жаль, что вы так настроены против этой идеи, Мисс Карлайл, потому что партнерство — это единственно Разумное и довольно смелое решение. У вас есть кое-что, что надо мне, а у меня — то, что нужно вам, — добавил он вдруг охрипшим голосом.

Элли подняла глаза и взглянула в его бронзовое от загара лицо. В голову не приходило ни одного достойного ответа. В действительности она вообще была не в состоянии ни двигаться, ни даже думать. Хотя нет, одна мысль у нее все же была — что он просто непростительно красив какой-то особой, грубой, варварской красотой. И этот его голос, глубокий, чуть с хрипотцой… Она снова почувствовала дрожь в коленках.

Из салуна вышли два ковбоя, горланя какую-то непристойную песенку и гремя шпорами. Элли и Мэтт отпрянули друг от друга, мгновенно приходя в себя.

Мэтт отвернулся от нее и сдернул седло и скатанное одеяло с гнедого. Затем использовал ремни подпруги, чтобы стянуть все в один тугой узел.

— Я не понимаю, — прошептала Элли. — Что вы хотите сделать с имуществом этого человека?

— Все, что я хочу, мисс Карлайл, это убедиться, что седло и вещи возвращены этому сукину сыну, который стащил моего коня. Этот гнедой мой и я забираю его назад. Прямо сейчас.

— Этот конь был у вас украден?

Мэтт молча кивнул и, подняв тяжелое седло за луку, взгромоздил его себе на плечо.

— Но почему вы не позволите констеблю разобраться с этим?

— Ну, нет. Это удовольствие я не собираюсь ни с кем делить.

Мэтт, ни мгновения не колеблясь, направился к салуну. Резким ударом он открыл вращающиеся двери. Они распахнулись, с громким треском ударившись о деревянные стены. Мэтт ворвался внутрь, как порыв штормового ветра.

Элли поймала двери как раз в тот момент, когда они в своем обратном движении чуть ни ударили ее в грудь. Она поспешила проскользнуть внутрь, боясь потерять из виду Деверо, или, вернее, его талисман, в разношерстной толпе посетителей салуна.