Князь Тьмы - Барбара Мертц

— Разумеется. — Кэт слышала, как под его ногами шуршат листья, — это он все пытался ослабить веревки. — У Вольца в их организации недостаточно высокое звание, чтобы принимать такие важные решения. Дисциплина превыше всего... Подожди-ка, я, кажется, понял, о чем ты. Я думал, Мартин у них главный...

— Я тоже так думала. Мартин или Вольц. А может быть, сенатор?

— В некоторых культах главой является женщина.

— Ага, королева шабаша, — пробормотала Кэт.

— Или королева эльфов, по шотландскому обычаю. Если я верно запомнил, что написано в твоей книжке.

— Питер, если это Тифани, я не переживу.

— Я знаю. Но она не в ответе, Кэт. Твой уважаемый дядюшка ее так воспитал.

— Лучше считать ее сумасшедшей, — с горечью произнесла Кэт. — Смотри, становится светлее. Наверное, луна взошла.

Они молча наблюдали, как из-за облаков выкарабкивается тусклый полумесяц. Луна была на ущербе и едва-едва светила сквозь ветки, но для их глаз, привыкших к темноте, перемена была заметной. Теперь они могли видеть всю поляну и камень, который чернел напротив, словно воплощение угрозы.

— Ручей, камень, поляна, — бормотала Кэт, — классические атрибуты места сборищ колдунов. Ну и ну, мне и в голову не приходило. Так вот почему ты был сегодня здесь...

— Да. Надеялся обнаружить доказательства, которые убедили бы тебя в этом. Мне и самому трудно было поверить. Но я ничего не нашел. Не похоже, чтобы они часто собирались на этой поляне.

— Четыре раза в год — если следовать книге.

— Хэллоуин, ночь на первое мая, ночь на Ивана Купалу и праздник урожая первого августа. Видишь, как я внимательно читал? Как ты думаешь, что они устроят сегодня?

— Да что угодно. От черной мессы с опошлением христианских обрядов до старой доброй оргии языческого пошиба — как в культе плодородия. Скорее всего, последнее, но я думаю, что такой умник, как Мартин, мог добавить что-нибудь лично от себя.

— Вот именно — добавить. А сама традиция довольно давняя.

— Откуда ты знаешь?

— Сдается мне, что история семьи мисс Девайс тому подтверждение. И еще сама поляна, особенно камень, — все будто нарочно придумано. Хотя у меня такое чувство, что, если бы не новые люди, эта традиция давно бы канула в Лету.

— Ага, энтузиасты вроде Вольца. Его вклад в возрождение древних обычаев... Питер!

— Что такое?

— Смотри!

В темноте между деревьями чиркнул огонек, словно упала красная звезда. Вскоре послышались неясные голоса.

— Они идут, — сказала Кэтрин.

— Кэт, нас, возможно, развяжут, они должны будут развязать — ну... чтобы все приготовить. — Питер вмиг охрип от волнения.

Огонь разгорался, голоса стали громче. На ходу идущие выкрикивали что-то хором, как будто собирались затянуть песню.

— Если развяжут, — продолжал Питер, — попытайся сбежать. Кусай их, царапай, пинайся...

— У меня все одеревенело. — Кэт рассматривала огни. — Похоже на факелы.

— Я знаю. Но все же постарайся. Беги не на тропу, а в лес. Если они убьют тебя, то, по крайней мере, ты умрешь достойно.

— Ладно, — пообещала Кэт, хотя ей было уже плевать.

Да, они шли цепочкой, растянувшись вдоль узкой тропы, и несли зажженные факелы. Вот показался первый из процессии, за ним на поляну стали выходить остальные факельщики. Чадящее пламя алчно пожирало темноту. Клубы дыма от факелов поднимались вверх, где их подхватывал и уносил ветер. Вся компания двигалась в едином танцевальном ритме. Это был очень древний танец. Его исполняли еще за тысячу лет до инквизиции. Дотанцевав до середины поляны, они встали в круг напротив камня, и каждый швырнул свой факел в груду приготовленного там хвороста. Пламя заревело и взвилось столбом. Во все стороны посыпались искры.