Крик ворона - Дмитрий Вересов

— Павел встречал нас в аэропорту. Через три дня мы с Лизаветой получили кенийские паспорта, а еще через две недели Джош преподнес нам потрясающий подарок — кругосветное путешествие на пятерых, две пары молодоженов и Нюточка. Кувейт, Индия, Гонконг, Сингапур, потом Япония, Австралия, Новая Зеландия, Таити... Мы с Павлом венчались в Кито, в православной казачьей церкви. Наши казачки после революции осели в Эквадоре, и теперь из них состоит вся президентская охрана. Так здорово было, красиво, торжественно. Лизавета с Джошем тоже захотели венчаться по-православному. И обвенчались через три дня. Брак-то у них только замышлялся как фиктивный, а получился самый что ни на есть настоящий. Дня друг без дружки прожить не могут. И папаша-вождь выбор сына очень одобрил, сказал, что Лизавета на их Местную богиню плодородия похожа. Ну, не знаю, я этой богини не видела... Так вот, по такому исключительному случаю казачки неделю нас не отпускали, пировали, пили наше здоровье, плясали... Потом мы были на карнавале в Рио-де-Жанейро, потом Нассау, Бермуды, Канары, Европа. Для меня были закрыты только две страны. В Союз меня не пустили бы, как жену эмигранта последней волны, а в Штаты — как жену человека, получившего вид на жительство, но еще не имеющего гражданства. Идиотские порядки!.. В Швейцарии мы разбежались.

— Как разбежались? Куда? — встрепенувшись, спросил Иван, совсем заслушавшийся Таниным рассказом.

— Джош с Нюточкой и Лизаветой вернулись в Найроби. Павел через три дня вылетел в Штаты, а я осталась в клинике.

— В какой клинике?

— Заболела?

Ник и Иван задали вопрос, не сговариваясь.

— На операцию. Там лучшие специалисты, а мне, видишь ли, очень хотелось иметь детей. — Она метнула взгляд на Ника.

Последняя реплика определенно адресовалась ему. Он убрал голову в плечи и отвернулся.

— И что, получилось? — спросил Рафалович.

— Да, вполне успешно. Теперь-у Нюточки двое братиков. Митька и Алешка.

— Митька — это понятно. В память деда, — сказал Иван. — А почему Алешка?

— В память другого деда. Вы его не знали.

— А фотографии привезла? Взглянуть бы.

— Конечно. В спальне лежат, потом покажу.

— А как Нюточка? — спросил Рафалович. — Большая? И все так же похожа на тебя? Вас, наверное, путают?

— Редко. Фигуры разные. — Таня развела руки в стороны, — Она поступила в Кэл-Юн, это Калифорнийский университет, учится на этнографа, летом разъезжает по резервациям, собирает индейский фольклор. Вся в отца, совсем на своей науке сдвинулась.

— А ты-то сама не работаешь?

— Куда там, с двумя-то малявками! Меня и сюда переводчицей оформили, чтобы с визами лишних хлопот не было. Так, иногда, чтобы переключиться, поем в нашем загородном клубе попеременно с Аланной. А Павел подыгрывает. Ничего, народу вроде нравится, хотя ни слова не понимают.

— Или просто хотят подольститься к жене босса, — вставил Ник.

— Нет, — серьезно ответила Таня. — Таких в нашей фирме не держат.

— Завидую, — сказал Рафалович. — И вообще хорошая фирма, классно поднялись. Вы только с Готей Васильевым на насадки подписались?

— И все-то ты знаешь, — сказал доселе молчавший Павел. — Нет, не только... Перейдем к окошечку, другим мешать не будем.

Они встали и отошли к тому столику, за которым три часа назад дремал Иван.

Сейчас он очень даже бодрствовал. Жадно ел, курил, пил лимонад и блестящими глазами смотрел на Таню.

— А скажи, только честно, после такой-то благодати домой, наверное, и не тянет? — осторожно спросил он.

— Поначалу не тянуло. Долго не могла насытиться Павлом, новой жизнью, новыми впечатлениями. А каквсе понемногу устаканилось, временами стало забирать. Тоска, ничего вокруг не мило, запрусь и реву в подушку...

— Так вы квартирку здесь купите или даже дом, теперь это просто, были бы деньги. Будете приезжать раз или два в год на недельку, на месяц. Сейчас многие так делают.