Крик ворона - Дмитрий Вересов

Америкой Американыч? Какой из себя?.. Так-так, что-то не припоминаю. Миссис Розен... Стой, как ты сказал? Таня? Переводчик? Русская?.. Ну-ка, ну-ка, вот про эту самую Таню подробнее... Все-все. Рост, цвет глаз, волос, манеры... Ничего, я подожду...

Рафалович отложил блокнот в сторону и слушал дальнейшую информацию молча, ничего не записывая. С первых слов главного, администратора Прибалтийской он понял, кто пригласил его, — и понял, что придет обязательно. Пока он только не понял почему.

— К Прибалтийской, Сережа, — сказал он шоферу, а сам позвонил в выставочный комплекс в Гавань и навел там у знакомого начальника справку насчет "Информеда (InforMed Inc.). Из этого разговора он узнал много нового и кое-что из этого нового, его заинтересовало. ..

— Сережа, Витюня, свободны пока. Я пойду один... — сказал он, выгружаясь из понтиака у подъезда гостиницы. — Но, Леонид Ефимыч... — начал Витюня.

— Свяжись с офисом, скажешь Тюрину, чтоб с англичанами разбирался без меня. Приеду, подпишу. Бумаги по лесу пусть подготовит и вышлет. С налоговыми, конечно, надо бы самому... Ладно, пусть скажут, что приболел, завтра буду... Мою трубочку передаю тебе, принимай звонки, со мной связывать только в исключительных случаях... Ну, ты понимаешь. Особо не загуливайтесь — я позвоню, когда за мной заехать.

— Леонид Ефимыч, может, хоть до номера провожу? Вдруг подставят вас? — обеспокоенно произнес Витюня.

— Не подставят, — уверенно сказал Рафалович. — . Вот это исключено начисто.

И он вошел в стеклянные двери, в вестибюле взял направо и на лифте поднялся на девятый этаж.

(1982-1983)

I

Всеобщее благоустройство Таня ощутила уже в самолете. Выпив бутылочку «Мартини-Асти» и закусив нежнейшим ростбифом, она совсем развеселилась и попросила темнокожую стюардессу подать виски с тоником, а когда мимо проходила вендорша с лотком всяких обаятельных разностей, Таня остановила ее и обратилась к чуть задремавшему мужу:

— Гони монету, Дарлинг!

Он пробубнил что-то неразборчивое, но безропотно полез в карман и выдал Танины деньги, которые на всякий случай были переданы ему по пути в аэропорт. Она купила пачку «Силк-Кат» (много фирменных перепробовала, но такие видела впервые, и ей стало любопытно), флакончик «Коти» и серебряные запонки, которые тут же вручила мужу. Он недоуменно уставился на подарок, потом сунул коробочку в карман и, словно спохватившись, одарил Таню лучезарной улыбкой и промурлыкал:

— Спасибо, Дарлинг!

Покинув некурящего мужа, Таня сначала зашла в туалет и пересчитала деньги. За исключением тех шестидесяти долларов, которые она успела профуфырить, еще не коснувшись британской земли, остальное было на месте. «С этой минуты ввожу режим экономии, — решила она. — Это все, что у меня есть, пока не вычислю, что у них там к чему». Она посмотрела на себя в зеленоватое зеркало, увиденным осталась в целом довольна, но на всякий случай пробежалась расческой по блистающим кудрям, одернула легкомысленную маечку и, примерив улыбку, вышла в салон.

Она нырнула в свободное кресло в задней, курящей части салона, распечатала пачку, прикурила, затянулась сигаретой, которая ей не понравилась, раздавила ее в пепельнице, достала из сумочки «Мальборо» и снова закурила.

— В первый раз летите в Лондон? — с материнской улыбкой обратилась к ней соседка, женщина средних лет с симпатичным, круглым лицом.

— Лечу впервые, — улыбнувшись в ответ, произнесла Таня, — хотя вообще-то в Лондоне уже бывала.

— Как вам Москва? — спросила женщина.

— По-разному. Но я привыкла.

— Долго там прожили?

— Два с половиной года.

— Ого! Да вы героическая девица... Эй-Пи или Ю-Пи?

— Простите, что? — не поняла Таня.

— В каком агентстве служите? Или вы из посольских?

— Нет, я... я просто жила там. А теперь вот вышла замуж за подданного Британии и лечу с ним туда.

— Так вы, что ли, русская?