Алиби - Сандра Браун

Детектив улыбнулся холодной улыбкой, которая уже прочно ассоциировалась с ним в сознании Юджин.

— Понятно. — Он с озабоченным видом потер лоб. — Но вот что у нас получается, мисс Кэрти… Мы нашли доказательство того, что когда-то револьвер у вас был, а вашу историю о том, как вы его потеряли, подтвердить практически невозможно. Вас видели неподалеку от места преступления. Несколько ранее вы солгали, когда рассказывали, как и где провели вечер субботы. Никакого алиби у вас нет… — Он слегка приподнял плечи. — Попробуйте взглянуть на эти факты с моей точки зрения, мисс Кэрти. Лично у меня появилось такое ощущение, что здесь слишком много совпадений.

— На что вы намекаете, детектив?

— На то, что вы и есть тот убийца, которого мы ищем. Юджин открыла рот, чтобы возразить, но обнаружила, что лишилась дара речи. Вместо нее заговорил Перкинс:

— Вы готовы предъявить мисс Кэрти официальное обвинение, детектив?

Смайлоу несколько мгновений пристально смотрел на Юджин.

— Пока нет.

— Тогда мы уходим немедленно.

Адвокат больше ничего не добавил и не позволил сделать этого Юджин. Впрочем, она и не собиралась ничего говорить — она была слишком напугана и прилагала все силы, чтобы не показать этого.

Важной составляющей ее работы психоаналитика было умение читать выражения лиц людей и разбираться в языке тела. Это помогало понять, что тревожит ее пациентов, так как зачастую они говорили одно, а думали совершенно другое.

Но в мысли Смайлоу Юджин проникнуть не могла. Его лицо казалось высеченным из самого холодного мрамора, ничто в нем не дрогнуло даже тогда, когда, глядя ей прямо в глаза, он обвинил ее в убийстве. Только человек, обладающий стопроцентной уверенностью в том, что он говорит и делает, мог быть столь твердым и бесстрастным.

Что касалось Стефи Манделл, то она, напротив, готова была пуститься в пляс или захлопать в ладоши от радости. Судя по всему, она считала, что ситуация изменилась окончательно и бесповоротно и что доктор Кэрти проиграла.

Но все это было не так важно для Юджин, как реакция Хэммонда, и со смесью тревоги и страха она повернулась к двери и посмотрела на него.

Хэммонд стоял, прислонившись к стене. Руки его были сложены на груди, одна бровь опустилась, вторая — та, что была изогнута больше, — наоборот, слегка приподнялась, словно выражая веселое недоумение. Обычному неподготовленному человеку могло даже показаться, что Хэммонд действительно спокоен и даже немного скучает, но одна его “закрытая” поза подсказала Юджин, что он напряжен до предела. Чуть опущенные веки и напряженная челюсть выдавали бурю эмоций, каждую секунду готовых вырваться на поверхность. Пульсирующая на виске жилка говорила об усилиях, которые он прилагал, чтобы этого не случилось.

И на одну секунду Юджин с ужасом подумала о том, что будет, если он не выдержит?

Глава 20

Любой директор по подбору актеров, не колеблясь, взял бы его на роль придурка. Начать с того, что у него была самая подходящая для подобной роли фамилия, дававшая немало поводов для обидных прозвищ и насмешек. Звали его Харви Дубб. Дубовая Голова, Дубовые Мозги, Дал Дуба, Дубина Стоеросовая — сначала одноклассники, а потом и коллеги по работе изощрялись в остроумии, стараясь придумать кличку посмешнее.

Внешностью он тоже не подкачал и вполне соответствовал существующим в обществе представлениям о том, как должен выглядеть типичный недоумок. Харви носил очки с очень толстыми линзами, какие обычно носят больные-дауны. Он был бледным, тощим, и из носа у него постоянно текло. Он каждый день надевал галстук-бабочку. Зимой он носил свитера из пестрой шерсти и твидовые пиджаки, летом же их сменяли рубашки с короткими рукавами и полотняные костюмы.