Главный свидетель - Сандра Браун

И, конечно же никак не рассчитывала, что влюбится. Наутро после той первой ночи близости, женщина почувствовала нарастающую панику. Он тихонько подкрался к ней, когда она стояла в ванной комнате. Он грубо схватил ее за руку и развернул к себе лицом. Глаза его горели злобой, и в тот момент она ничуть не сомневалась, что к нему вернулась память.

Но потом выяснилось, что зловещий блеск в глазах, который она поначалу приняла за проявление ярости оказался живым огнем страсти. Мужчина поцеловал с силой, но любовно, и тогда ее волнения улеглись. Джон не стал бы пренебрегать своей службой. Она точно знала, что когда к нему вернется память, он будет вне себя от ярости. Сделает все возможное и невозможное, лишь бы только вернуть ее в Южную Каролину. Все ясно, как дважды два, но ей не хотелось об этом думать.

Перепеленав Кевина, Кендал вернулась в спальню, прихватив ребенка с собой. Джон, приподнявшись на локте, внимательно наблюдал, как она подносит младенца к груди. Крошечным кулачком Кевин тыкал в нее, в то время как ртом слепо пытался нащупать сосок. Она направила его и младенец тут же жадно при сосался.

— Ненасытный маленький котенок, — тепло отозвался Джон.

— Просто здоровый аппетит.

— Отчего тебе делали кесарево?

Кендал погладила Кевина по головке.

— Он пытался доказать свою независимость еще до рождения, — ответила она с улыбкой. — Отказывался занять правильное положение в родовых путях. Акушер попытался перевернуть его, но с Кевином этот номер не прошел. Полагаю, он вырастет тщеславным, поскольку не захотел, чтобы ему испортили на удивление правильную форму черепа.

Немного поколебавшись, Джон протянул руку r младенцу и коснулся виска. Он ощутил сильное биение пульса под нежной, почти прозрачной кожей. Потом, словно шлемом, накрыл ладонью всю головку младенца, стараясь быть предельно осторожным.

— Очень симпатичный парнишка.

— Спасибо.

— Похож на тебя.

— Правда?

— Правда. А ты — красивая женщина.

Их глаза встретились.

— Ты на самом деле так считаешь?

— Да, конечно

— Волосы особенно хороши, ага?

Он взглянул на коротко и неаккуратно остриженные пряди:

— C твоей легкой: руки пойдет новое: направление в моде.

— Причесочка в стиле Джона Дира.

— А это еще кто такой?

— Не имеет значения. — Ответила она и засмеялась.

— Вот именно. Не имеет значения. Тебя ничуть не портит.

Она знала, что, он не лукавит. Ее же пленяла его красота. Не классическая, конечно, но правильные и мужественные черты лица — от выразительных бровей до четко очерченной линии подбородка не оставляли ее равнодушной.

В сущности, Кендал и сама не могла понять, что в нем такого особенного. Джон был, полной противоположностью Мэту, который, как она когда-то думала; являл собой чистейший образец мужской привлекательности.

Высокий, стройный и холеный Мэт… Джон примерно такого же роста, но во всем его облике чувствовалась большая тяжесть, большая основательность. В отличие от, Мэта, у Джона были темные волосы с проседью. В gпородистом лице Мэта, в абсолютно симметричных его чертах, не хватало изюминки, какой-то легкой дисгармонии. На изрезанном, морщинами лице Джона отпечатались жизненные невзгоды, но за всем этим угадывался настоящий, сильный характер.

И еще ей нравились его глаза — загадочная гамма зеленого и коричневого. В зависимости от состояния души, цвет их менялся, словно в калейдоскопе.