Незабываемая - Мерил Сойер (1999)

Что тут ответить? О том, чтобы оставить ее на полу в стенном шкафу, не могло быть речи. У него не оставалось выбора. Он встал и заставил подняться Лаки.

— Ложись в постель. Я посижу с тобой, пока ты не уснешь.

— Мне не хочется тебя затруднять... Грег решительно повел ее к постели, поддерживая за талию.

— Все в порядке. Мы с Доджером приглядим за тобой. А ты давай, спи.

Он заставил себя отвернуться, чтобы Лаки могла спокойно улечься и натянуть простыню до подбородка, после чего уселся с ней рядом, опершись спиной о резную спинку кровати и вытянув ноги. Доджер подошел ближе и лизнул Лаки руку.

— Теперь я в безопасности, — сообщила она собаке и закрыла глаза. — Больше не надо прятаться...

Грег ждал, когда она уснет, глядя в окно. Это окно выходило на Халеакала, который казался в полнолуние загадочным фантомом на фоне звездного неба. В призрачном свете бесшумно скользили летучие мыши, отбрасывая причудливые тени: наступило их время, и они покинули дневные убежища на верхушках деревьев. Обычно мать-природа оказывала на Грега умиротворяющее действие, но только не в эту ночь...

Этой ночью весь его мир перевернулся с ног на голову! Он чувствовал себя игрушкой в руках разгулявшейся стихии эмоций — чужих и своих собственных. Грег с нетерпением ждал рассвета как решения всех проблем. Прислушавшись, он различил мерное дыхание Лаки и облегченно перевел дух. Еще через несколько минут он разрешил своим глазам закрыться.

...Грег очнулся от дрожи, сотрясающей кровать, и не сразу понял, где находится. Потом в памяти возникли недавние события — причем с такой ясностью, словно он снова переживал все это: стенной шкаф, кухонный нож... Лаки дрожала, как в лихорадке, и он машинально обнял ее за плечи.

— Я здесь. Лаки! Тебе ничто не угрожает. С ее губ слетало неразборчивое бормотание, руки

отчаянно комкали простыню. Грег прижал ее к себе покрепче и поймал рукой оба запястья.

— Лаки! — произнес он громче, решив, что надо ее разбудить. — Я здесь, с тобой.

Он повторял слова утешения до тех пор, пока она не успокоилась. Ее голова перестала колотиться о подушку, тело расслабилось, она выпустила измятый край простыни. Грег перестал держать ее за руки: она не двигалась, и только сердце колотилось так, что ему были слышны эти удары.

Потом Лаки повернула голову и взглянула на него. Только сейчас Грег осознал, что лежит рядом с ней в постели, изо всех сил прижимая ее к себе.

— О, Грег! Я так испугалась!

Он отодвинулся, стараясь соблюдать дистанцию, ибо его мужское естество автоматически реагировало на ее близость.

— Чего ты боишься?

— Сама не знаю... Мне что-то снилось, но это было очень похоже на явь. Знаешь, как бывает во сне? Будто я прячусь в стенном шкафу, и кто-то хочет меня оттуда достать.

—Кто?

— Не знаю. Правда, не знаю! — Она пошевелилась, ненароком коснулась грудью его руки. — Где нож?!

— Остался в шкафу.

— Мне было бы лучше, если бы он был при мне.

— Нож тебе ни к чему, — твердо сказал Грег. — Ты в полной безопасности.

Она прижалась к нему, все еще дрожа; было совершенно ясно, что ей по-прежнему страшно. Его окатило теплом ее тела, ее губы, словно созданные для поцелуев, оказались в опасной близости от его губ.

«Ради всего святого, встань, уйди!» — твердил себе Грег.

Но его руки уже гладили ее плечи, мышцы живота напряглись, собственный ускоренный пульс отдавался в ушах. Она была так близко, что казалось, ее сердце колотится в его грудной клетке.

Боже, что она с ним сделала?! Грег напомнил себе, что, судя по всему, имеет дело с обычной потаскухой, если не хуже. Когда-то женщина, очень похожая на эту, сломала ему жизнь. Но его телу не было ни малейшего дела до доводов рассудка!

— Лаки... — пробормотал он и увидел ее глаза — почти черные в лунном свете, лишь с легкой примесью зелени: глаза, горящие вожделением.