Незабываемая - Мерил Сойер (1999)

— Акулы должны все время двигаться, чтобы через их жабры проходила вода, иначе смерть. Когда они хворают, приходится вот так таскать их все двадцать четыре часа в сутки, иного выхода нет. — Грег взглянул на Номо. — Ты ведь знаешь, нас все равно не хватит средств, чтобы спасти ее. По-моему, лучше отпустить.

— Она умрет, аикане.

Лаки присела на корточки, чтобы лучше разглядеть акулу.

— Что с ней?

— Какой-то рыбак хотел отрезать ей плавники и продать на суп, — ответил Номо. — Но, как видите, он оказался растяпой: рубил-рубил своим мачете, но не отрубил до конца. Акула каким-то образом вырвалась. Один из водолазных катеров наткнулся на нее, возвращаясь от кратера Молокини, и привез сюда.

— Суп из акульих плавников? Вы шутите! — Лаки до того огорчилась, что Грегу внезапно захотелось ее обнять.

— Какие там шутки! — махнул рукой Номо. — Японский деликатес! Вся беда в том, что у акулы обрубают плавники, а саму ее бросают умирать.

— Какая жестокость! — воскликнула Лаки.

— Мы не в силах ее спасти, — повторил Грег. — Нельзя же снова приделать ей плавники! Это напрасная трата времени.

— Нет, надо попытаться! — взмолилась Лаки так жалобно, что Грегу стало стыдно.

— Ребята из летнего контингента считают так же, — поддакнул Номо. — Лучше пускай умрет здесь, чтобы все знали, что мы старались ее спасти.

Грег понял, что Номо прав. Речь шла о детях богачей, которые болтались летом на Гавайях и от нечего делать нанимались поработать в институт. Потом, возвращаясь домой, они уговаривали родителей жертвовать на него деньги. Если бы не эти взносы, институт не потянул бы программы по тюленям-монахам и китам-горбачам.

— Что ж, продолжайте ее выгуливать, — распорядился Грег, заслужив благодарную улыбку Лаки.

Оставив ее в обществе Номо и Доджера, он. поднялся наверх, заранее страшась горы бумаг, выросшей в его отсутствие на письменном столе. В кабинете он застал Рейчел Конвей, которая наблюдала за Лаки и Номо. Рейчел была автором диссертации по морской биологии и ведущим экспертом по китам-горбачам; она проводила на Гавайях все зимы. Последние три года они с Грегом совместно работали над проектом расшифровки звуков, издаваемых китами под водой.

— Призрак Пиэлы? По-моему, ей здесь не место. От нее будут только неприятности.

В негромком низком голосе Рейчел слышалась горечь. Грег прекрасно знал, что она к нему неравнодушна — чтобы не замечать этого, надо было быть слепо-глухонемым. Но он никогда не поощрял ее, стараясь сохранять с ней чисто профессиональные отношения.

— Ее зовут Лаки. Она вызвалась поработать с тюленями, — Грег несколько исказил реальное положение вещей: он притащил Лаки сюда, чтобы за ней приглядывать. Прошлой ночью она не сбежала, но кто знает, что она способна выкинуть? — Номо найдет ей занятие.

— Я поработала со звуками высокой частоты, — сказала Рейчел, отходя от окна. — Результаты у тебя на столе.

Если бы там было только это! Грег едва не утонул в нераспечатанных конвертах, счетах, бумагах, требовавших его подписи. Трудно было поверить, что ему еще удается оставаться ученым: больше половины времени уходило на бухгалтерию. Будь у него финансовое образование, он справлялся бы со всем этим гораздо лучше. Минет не один день, прежде чем у него дойдут руки до статистического анализа издаваемых китами высокочастотных сигналов, записанных зимой в открытом море.

От первого же письма его оторвал телефонный звонок. Институт находился в слишком стесненных финансовых условиях, чтобы нанять секретаря, поэтому Грег снял трубку сам. В трубке раздался голос Коди:

— Грег? Я все устроил. Пришлось несколько раз звонить в Гонолулу и оставлять сообщения, но потом мне перезвонила доктор Форенски. Завтра она прилетит сюда и займется Лаки. Встреча назначена на четыре часа.

— Прекрасно. Думаю, ее сможет отвезти Номо.