Никому не говори… - Карен Робардс

Все гости были желанными, но неожиданными. Единственным, кого Карли в глубине души ждала — тем более что здесь присутствовали его сестра и помощники, — был Мэтт. Не признаваясь себе самой в том, что она хочет услышать голос Конверса, Карли весь день и вечер ждала его появления и думала, как она будет на него реагировать. Даже шинкуя лук под руководством Сандры, она прислушивалась, не раздадутся ли шаги на крыльце. Накрывая на стол, за которым могла поместиться целая толпа, она поняла, что то и дело косится на дверь.

Нет, она не хотела видеть его. Просто ждала. А это совсем разные вещи.

Ярко освещенная, битком набитая людьми столовая ничуть не напоминала комнату ужасов, которой она была ночью. По настоянию присутствующих Карли рассказала о своей встрече со взломщиком и даже нашла в этой истории кое-что смешное. Ужас, испытанный накануне, исчез, и сейчас Карли начало казаться, что ее реакция была чрезмерной. Угол, в котором маячил грабитель, больше не казался зловещим; это был самый обычный угол, где пытался спрятаться неудачливый воришка и где его застали. Все от души смеялись над ролями, которые сыграли Хьюго, Сандра и Мэтт. Потом Майк в красках описал попытки Мэтта снять Хьюго с дерева. Гости хохотали в голос, а затем завязалась непринужденная беседа, в которой приняли участие все, кроме Карл и.

А Карли в это время вспоминала, как она, испуганная до полусмерти, побежала в темноту, к Мэтту. Как дрожала от страха в его объятиях. Как он привлек ее к себе, утешая, целуя… И как уже позже целовал и ласкал ее в темноте своей спальни.

А потом ушел. Потому что они друзья и он не хотел испортить их дружбу.

Когда Карли вспомнила об этом, она снова начала злиться. Раздавленный почтовый ящик — мелочь по сравнению с тем, чего он заслуживал. Он заслуживал… заслуживал…

Она не могла придумать для него достойную кару. Но когда придумает, Мэтту не поздоровится.

— Я пойду резать торт, — объявила Карли, взяла свою тарелку и сбежала из шумной столовой на кухню, где царили тишина и покой.

Она так злилась на Мэтта, на то, что он не помог им сам, а прислал помощников, не пришел есть и даже не поинтересовался, как они устроились, что готова была разреветься. Карли объясняла свое состояние тем, что ей не удалось высказать ему все, что накипело. Поскольку утром последнее слово осталось за ним — и в прямом, и в переносном смысле, — Карли настоятельно требовалось убедить себя в том, что это он не нужен ем, а не наоборот.

Она стояла у раковины, готовясь выкинуть остатки скампи в ведро, как вдруг заметила, что Хьюго (обнаруживший в себе достаточное количество генов уличного кота, чтобы самостоятельно спуститься с дерева) сидит на холодильнике и пристально смотрит в ближайшее окно. Сначала Карли подумала, что он предался своему любимому занятию — лицезрению птичек. Но поза кота была совсем другой. Во-первых, шерсть на его загривке поднялась дыбом, как головной убор вождя индейского племени могавков, что бывало только в случае крайней тревоги. Во-вторых, он сидел совершенно неподвижно.

Карли тоже посмотрела в окно. Она видела весь задний двор вплоть до внушительного черного сарая (который сейчас был пуст, если не считать всякого хлама, накопившегося за долгие годы) и раскинувшегося за ним кукурузного поля.

Дул легкий ветерок; Карли видела, как он шевелил длинные листья кукурузы. Было около восьми вечера, и до наступления темноты оставалось еще часа два. Дневная жара спала, кипящий котел стал похож на теплую печь, и на земле лежали длинные тени. Со стороны кукурузного поля к дому двигалось маленькое черное создание. Оно миновало поляну, исчезло в кустах и появилось снова, стараясь держаться в тени. Потом остановилось, подняло голову, посмотрело на дом и понюхало воздух.

Дьявольскую собаку выманил из укрытия запах скампи.