Кровавая луна - Виктор Бэнис (1996)

— У меня остался еще вклад от матери. Конечно, это не такая куча денег, но я не нуждаюсь. И к тому же, я все это время работала. Я ведь всегда понимала, что значит жить под грузом таких денег. Во всяком случае, денег Макса. Далеко не все из того, чем он владел, пришло к нему честными путями, и мы оба знаем об этом.

— Видимо, Сьюзан боялась, что ты не появишься или, появившись, не захочешь взять деньги, — сказал Лу, игнорируя замечание о честности Макса. — В завещании сказано, что если ты не востребуешь свою долю в течение года, право на нее автоматически переходит к мужу. Если же что-нибудь случится с ребенком, то и эти деньги переходят к нему.

«Для человека, женившегося ради денег, — думала Джинни, — и для которого эти они оставались под запретом (Сьюзан писала, что отказалась давать ему деньги) такое завещание было большим разочарованием и большим соблазном...»

— Расскажи мне об этих людях, Лу. Ты знал их?

— Только то, что смог разузнать перед самой свадьбой, — сказал он.

По тому, как краска бросилась ему в лицо, Джинни поняла, что Сьюзан не просила его узнавать что-нибудь про семью, в которую входила невесткой. Она была слишком невинной и наивной, чтобы думать об этом. Но Лу сделал это из озабоченности судьбой Сьюзан, и Джинни была благодарна ему.

— Я виделся с ними дважды: на свадьбе и на похоронах. Там есть мамаша, этакая вдовствующая королева, и два сына. Рэй — своего рода профессиональный обольститель, если ты понимаешь, что я имею в виду. Не думаю, что он когда-нибудь задавался проблемами более серьезными, чем сравнение разных сортов вина. Ну и, конечно же, Пол, муж Сьюзан, довольно приятный мужчина. Мне, правда, показалось, что он немного староват для Сьюзан и несколько, ну... жестковат. Опять-таки, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Джинни молча кивнула. Она сразу поняла, что Лу имел в виду. Сьюзан должна была выйти как раз за такого: человека старше, чем она, сильного, даже жесткого типа, человека, подобного Максу. Ведь Макса больше не было, и некому было вести Сьюзан по жизни. Ей и в голову не пришло бы управлять своей жизнью самой.

— Одно время у семейства были очень большие деньги, еще из Англии. Дом на острове построил прадед Пола, а дед только немного модернизировал. Правда, оный джентльмен довольно рано скончался, а его сынок, то бишь отец Пола, был кем угодно, но не хозяином. Вдвоем с братом он умудрился спустить почти все семейное состояние. Часть многочисленных владений была проиграна в карты, а остальное пришлось заложить, чтобы погасить долги... К тому времени, как Пол вступил в наследование, поместье было практически разорено. Конечно, у них остался Пэрлью и еще одно или два владения поменьше, но дело в том, что все они заложены и перезаложены. Потребовались бы все деньги Сьюзан, пожалуй, даже еще больше, чтобы выкупить то, что осталось.

Лу внезапно осекся, будто припомнил что-то или сказал больше, чем хотел. Он прошел в другой угол кабинета, где стоял блестящий кофейник, налил две чашки, подождал, пока Джинни кивнет, и потом положил сахар, Джинни приняла чашку из его рук и отхлебнула с задумчивым видом.

— Пол унаследовал от деда любовь к острову, — продолжил Лу, рассматривая чайную ложечку, — и, конечно, присущую семейству гордость. Он очень много работает, чтобы сохранить остатки своих владений и по возможности поставить семью на ноги.

Джинни представила себе жесткого целеустремленного человека, борющегося за спасение семейного имущества, бьющегося в тисках неистовой нужды, и Сьюзан, несчастную, слабохарактерную Сьюзан, такую хорошенькую, такую бездумную и... такую богатую. Эта противоположность показалась ей зловещей.