Тень сомнения - Лиза Джексон (2004)

– Она засмеялась. Знаешь, таким гаденьким смешком – у меня даже мурашки пошли. А потом она сказала Тэмми Доусон, что я – типичный случай «детской депривации» и что ей лучше знать, потому что у нее папа психиатр. – Саманта вскинула подбородок, не желая мириться с тем, что считала клеветой на отца, однако взгляд у нее был встревоженный. – Но ведь это неправда? – спросила она тоненьким голоском, нервно сплетая и расплетая пальцы. – Папа ничего плохого не делал с Джессикой? Ведь ты не поэтому решила с ним развестись?

У Клер упало сердце. Закусив губу, борясь с новым приступом слез, она обняла Саманту.

– У нас с папой было много проблем, и ты это знаешь.

– У всех есть проблемы. Ты сама так говорила.

В голосе Саманты послышались слезы, ее светлая головка поникла.

– Это правда, девочка моя. У всех свои проблемы. Но...

– Нет!

Саманта попыталась высвободиться, однако Клер твердо решила, что настала пора поговорить начистоту, тем более что подружки дочери уже сами пытаются ее «просвещать».

– Но правда и то, что говорила Джессика. Что они с папой были... ну, в общем, близки.

Саманту била крупная дрожь.

– Близки?

– Они койками дружили, – пояснил Шон. – Ну, трахались, короче.

– Нет!

– Замолчи, Шон! – Клер крепко прижимала к себе дочь. – Не смей так выражаться в этом доме!

Взгляд у Саманты стал совершенно безумный.

– Это неправда! Папа... он же не мог...

– Что бы ни случилось, ты должна верить в своего отца. В конце концов, ничего особенно страшного не произошло, не нужно обвинять его во всех смертных грехах.

Клер слышала свой голос словно со стороны, он звучал как похоронный колокол. Сама она утратила веру в Пола в незапамятные времена, задолго даже до того, как отказалась поддерживать видимость давно развалившегося брака, который терпела только ради детей. Теперь собственное мученичество показалось ей издевательски жестокой шуткой. Дети будут травмированы на всю жизнь.

– Мы с папой давно уже жили раздельно к тому времени, когда... ну, в общем, когда Джессика сказала, что это случилось.

– Ты хочешь сказать, что Джессика соврала? – с надеждой спросила Саманта.

– Черта с два! – усмехнулся Шон. – Я сам их застал. Они трахались, как мартовские коты!

– Прекрати, Шон!

– Нет! – истерически закричала Саманта. – Нет! Нет! Нет! Нет!

– Милая, я только повторяю тебе то, что говорила сама Джессика. – У Клер закололо сердце от боли за дочь. – Никто из нас ничего толком не знает.

– Но почему?! – Голос Саманты сорвался.

– Потому что она шлюха, а он извращенец, – снова ухмыльнулся Шон.

– Нет! Это неправда! – Саманта наконец вырвалась из рук матери. – Я тебе не верю! – Она бросилась к дверям. – Ты все врешь, Шон! Сам ты извращенец!

Когда дверь за ней захлопнулась, Клер повернулась к сыну:

– Это было возмутительно.

– Это была правда.

– Можно было как-то смягчить...

– Зачем? Чтобы позволить этой грязной суке Кэнди Уиттакер ткнуть Сэм носом в эту самую правду? Не увиливай, ма, ты сама знаешь, что наш папаша – извращенец, зацикленный на молоденьких девочках. И Саманте лучше знать, что он собой представляет. Тогда ей больше не придется от этого страдать.

– Не придется? – шепотом переспросила Клер.

Внезапно она словно очнулась и бросилась вслед за Самантой на улицу. Жаркий ветер шевелил листья осин, заставляя их трепетать и переливаться в лучах солнца. В соседском дворе яростно лаяла собака. Клер побежала по тротуару вслед за дочерью, с трудом уклонилась от столкновения с малышом на трехколесном велосипеде и чуть не упала, споткнувшись о корни дерева, пробившиеся сквозь цементные плиты. Саманта рыдала, золотистые волосы развевались у нее за спиной, длинные ноги стремительно несли ее вперед, словно она надеялась на бегу оторваться от страшных слов, прозвучавших в доме.