Дом на могиле - Каролина Фарр (2002)

Я поймала себя на том, что тороплюсь, расставляя книги на полках и развешивая немногочисленную одежду, не помявшуюся во время путешествия. Затем проверила макияж, пригладила волосы и как можно спокойнее спустилась вниз.

Массивная дверь библиотеки выглядела так, словно была построена для того, чтобы выдерживать осаду. Ее ручка представляла собой львиную голову, сделанную из кованого железа. Когда я дотронулась до нее, она глухо тренькнула.

— Входите! — воинственно взревел зычный голос, приглушенный этой толстой дверью.

По фотографиям на фронтисписах его книг я представляла себе крупного человека, но действительность превзошла все мои ожидания. Профессор Уайганд стоял за огромным письменным столом, что-то рассматривая в микроскоп. Ростом он был, как я потом узнала, в шесть футов и пять дюймов, широкоплеч. И весил, должно быть, больше двухсот фунтов, хотя излишней плоти на нем было не больше, чем на молодом спортсмене.

Мне было известно, что ему шестьдесят лет, иначе я в этом усомнилась бы, потому что выглядел он значительно моложе. Но знакомый седой локон слегка свисал на его умный лоб, разительно отличаясь от остальных густых, черных и блестящих волос, если не считать седины на висках.

Профессор мельком взглянул на меня, подкручивая винты микроскопа:

— Вы Дениз Стантон?

— Да, сэр, — нервно произнесла я.

— Гм! — произнес он, прижав глаза к окуляру. — Здравствуйте, Дениз Стантон! Картрайт рассказал мне большую часть того, что мне о вас надо знать. В основном все в вашу пользу. Хороший человек Картрайт, хотя ума не приложу, почему он похоронил себя на Западном побережье? Человек, зарывающий свой талант так, как это делает Картрайт, просто дурак!

— Профессор Картрайт — очень уважаемый в Калифорнии человек, сэр, — встала я на его защиту. — Он... был очень добр ко мне.

— Значит, вы верны, да? Он мне об этом говорил. Люблю верных людей. Я обнаружил, что верность — довольно редкая вещь на этом свете! И не называйте меня сэром, слышите?

— Да, сэр... профессор Уайганд!

— Фамилия Уайганд мне тоже не нравится, Дениз. Я с ней родился, пытался сделать ее известной, и, полагаю, успешно. Что вы об этом думаете?

Я неуверенно улыбнулась:

— Я знаю, что успешно... профессор!

— Но я не обязан ее любить! — заявил он, словно оправдываясь. Затем еще немного подрегулировал микроскоп, снова наклонился к нему и фыркнул. — Неплохо! Совсем неплохо, ведь ей почти четыре тысячи лет! Хотите посмотреть? Ну, давайте же! Я знаю, что вы любопытны. Никогда еще не встречал нелюбопытной женщины! Вот... — Он поймал меня за руку, когда я обходила стол, и почти бросил меня к микроскопу. — Вы раньше пользовались подобными приборами, не так ли? Поверните винт, чтобы приспособить микроскоп к вашим глазам. Вам это понадобится. У вас они моложе, чем у меня.

Я неуверенно наклонилась и четко увидела то, что он изучал. Это было похоже на кусок тонкой коричневой кожи, такой старой, что, казалось, от малейшего дуновения он распадется на атомы. Кусок лежал в замысловатой золотой коробочке в форме быка с головой человека. Крышка была снята, а коробочка прикрыта стеклом.

— Знаете, что это такое? Нет? Это печень царицы, которая правила в Египте после смерти мужа две тысячи лет назад, до Рождества Христова. После смерти ее печень забальзамировали и положили в эту коробочку. Ее имя означало «самая красивая», и мы полагаем, что это правда. При жизни царица обладала всеми традиционными титулами египетских фараонов. Однако это все, что нам удалось найти в ее огромной могиле.

Я содрогнулась, выпрямилась и быстро отошла на другую сторону стола.

— Могилу ограбили? — нервно спросила я.