Я не толстая - Мэг Кэбот (2008)

Она права, мне было трудно, но не по тем причинам, о которых думает она. Она думает, что мне было тяжело, потому что навалилось много физической работы – выпросить коробки у хозяйственной службы, упаковать в них вещи Элизабет, оттащить их на почту для отправки. И это лишь часть моей работы. А еще – перекроить расписание судебных слушаний Рейчел, разобраться с работающими студентами, которые ныли, что в дни скорби их нужно освободить от разборки почты (хотя никто из них даже не был знаком с покойной) и что Джастин обязательно бы их освободила.

Если честно, самым трудным было другое. Труднее всего было признать, что Фишер-холл, который я с первого дня работы считала самым безопасным местом на свете, на самом деле не безопасен.

Нет, у меня не было доказательств того, что Элизабет столкнули, как думает миссис Келлог, но меня совершенно выбил из колеи сам факт, что девушка погибла. Большинство студентов, которые поступают в наш колледж довольно избалованные. Они не представляют, как им повезло в жизни: у них любящие родители, постоянный источник дохода, им не о чем беспокоиться, кроме как о том, чтобы сдать очередные экзамены и вырваться домой на День благодарения.

Я не была такой беззаботной с тех пор… да, пожалуй, с девятого класса. И вот один из них дошел до такой глупости, как забраться на крышу лифта. Хуже того, прыгать с крыши одного лифта на крышу другого, и этот «кто-то» живет в нашем здании, присутствовал при падении Элизабет, но никому об этом не сообщил…

Вот что меня больше всего потрясло.

Вероятнее всего, Купер прав: тот, кто был с Элизабет, когда она погибла, не стал об этом сообщать, потому что побоялся навлечь на свою голову неприятности. Я даже допускаю, что права Сара, и у Элизабет могла быть шизофрения в начальной стадии или клиническая депрессия, вызванная нарушением гормонального равновесия, и это подтолкнуло ее на безрассудный поступок. Но мы никогда не узнаем точно! Никогда! И это как-то неправильно.

Но похоже, это не волнует никого, кроме миссис Келлог. И меня.

В пятницу, почти через неделю после смерти Элизабет, мы с Сарой сидели в холле перед кабинетом директора и выбирали по каталогу хозяйственные принадлежности. Не керамические обогреватели, чтобы раздарить их друзьям, а действительно нужные вещи, например, ручки, карандаши, бумагу для ксерокса.

Вернее, заказ делала я. А Сара тем временем читала мне лекцию о том, что лишний вес – это проявление подсознательного стремления сделаться непривлекательной для противоположного пола, чтобы ни один мужчина больше не причинил мне боль, как это сделал Джордан.

Я не стала напоминать Саре, что я вовсе не толстая. Я ей уже несколько раз говорила, что двенадцатый размер – это размер средней американки, и Саре следовало бы это знать, поскольку у нее самой двенадцатый размер. Но потом я поняла, что Саре просто нравится слушать звук собственного голоса, и не стала ей мешать. К тому же ей больше не с кем поговорить – Рейчел в кафетерии, на приеме, устроенном для баскетбольной команды колледжа «Слюнтяи».

Команда, правда, так называется. Раньше у них было другое название, «Ягуары» или что-то в этом роде. Лет двадцать назад нескольких человек из команды поймали на жульничестве, и команду понизили из первой лиги до третьей, и заставили сменить название.

Президент Эллингтон в этом году так пекся о том, чтобы выиграть чемпионат третьей лиги, что набрал самых высоких игроков, каких только смог найти. Но поскольку лучшие игроки идут в колледжи, команды которых входят в первую или во вторую лиги, наш президент собрал только остатки, то есть худших учеников в стране. Серьезно. Бывает, какой-нибудь игрок баскетбольной команды оставляет мне записку о том, что в его комнате нужно что-нибудь починить, так эту записку еле-еле можно разобрать – в ней уйма грамматических ошибок. Вот вам пример: «Дарагая Хизер, с маим туолетом что-то не так, он всевремя шумит и из ниго лется вада, памагите пажалста».