Лаки - Джеки Коллинз (1994)

Джино восхищало ее умение всегда оставаться на высоте любого положения. Истинная леди и прекрасная артистка.

– Ты по мне уже скучаешь?

– Да. Но мне еще надо продумать всю свадьбу, так что я ужасно занята.

– А что там продумывать? Прыгай в самолет и обвенчаемся здесь. Всего и делов. – Он замолчал, чтобы закурить сигарету, несмотря на то что после сердечного приступа доктор настаивал, чтобы он бросил курить. – Эй, а почему бы все не закончить в конце нынешней недели? Раз, два – и готово.

Она мило рассмеялась:

– Ты шутишь, правда? Боже, Джино: «Раз, два – и готово». В твоих устах это звучит так скучно.

– У тебя имеются другие планы?

– Конечно. Свадьба – святой праздник. Так что мы обязаны все сделать должным образом.

– Мы можем сделать все должным образом в Лас-Вегасе.

– Ни за что, – отрезала она. – Мы поженимся в Беверли-Хиллз. У меня здесь так много друзей. Это будет радостный день, день, который не забудется никогда.

– А мои друзья – здесь, – отметил он. – И жить мы будем тоже здесь. Я не хотел говорить тебе по телефону, но Лаки уезжает.

– В самом деле?

– Ага. Произнесла целую речь о том, что собирается выйти из дела и перебраться в Нью-Йорк. Должен признаться, мне тяжело расставаться с ней.

Ему, возможно, было и тяжело, а она пришла в восторг. Она никогда не предполагала, что удастся так легко избавиться от энергичной дочурки Джино.

– Я уверена, что все к лучшему, милый, – ласково сказала она.

– Ты думаешь?

– О да.

Сьюзан не призналась, что собиралась остаться в Лос-Анджелесе до конца недели. Она напоследок наговорила ему кучу нежностей, а потом позвонила своим адвокатам, чтобы выяснить, когда будут оплачены все долги. Теперь стало совершенно очевидно, что Джино Сантанджело – замечательный вариант. Старый, богатый, податливый. Правда, чересчур энергичный в постели для своих лет, но пока можно и потерпеть.

Терпеть мужчин. В этом – вся ее жизнь. Начиная с пятнадцатилетнего возраста, когда ее лишил невинности сумасбродный актер – будущая кинозвезда, в то время как ее мать, парикмахерша, сидела внизу и попивала водку. И вот теперь – Джино.

Терпеть мужчин. Целую плеяду богатых, важных мужчин. В то время как ее мать вовсю использовала свою хорошенькую молоденькую дочь. Деньги в чистом виде никогда не фигурировали, но что-то всегда появлялось. Новый белый «кадиллак» для мамочки. Три телевизора. Горы одежды. Коробки с продуктами. Ящики шампанского.

Сьюзан тошнило от прикосновения мужских рук. Сьюзан, сходи наверх с мистером таким-то. Он хочет тебе кое-что показать.

Один богатый мужчина сменял другого, и в конце концов это стало образом жизни, и она бездумно следовала правилам игры, потому что кто-то должен же был предоставлять маме маленькие жизненные удобства и постоянную выпивку.

Когда ей исполнилось двадцать лет, мать промчалась на красный свет на перекрестке бульваров Сансет и Фэрфакс и погибла на месте, врезавшись в грузовик. Водитель-мексиканец подал в суд. Естественно, Сьюзан нашла покровителя, который замял дело. Еще через шесть месяцев она сделала самый умный шаг в своей жизни, положив глаз на Тини, в картине с участием которого она подрабатывала. У него не было ни малейшего шанса. Она знала, что ей нужно, и шла к цели с расчетливой решимостью. Он без звука развелся со своей первой женой, женился на Сьюзан, и они вдвоем, ступенька за ступенькой, взошли на самый верх иерархической лестницы Голливуда. Сьюзан стала прекрасной хозяйкой, добрым товарищем и матерью двух его детей.

Спустя несколько лет Тини уже трахал все, что двигалось в пределах его видимости, – не так-то легко быть мужем одного из столпов лучшего беверли-хиллзского общества.