Кофе с перцем - Екатерина Красавина (2006)

Он спустился вниз. В подвал. И облизал пересохшие губы. Его мучила жажда. И мигрень. И он знал один-единственный способ прекратить свои мучения. Кровь! Живая. Теплая. Имеющая слегка солоноватый привкус… Он обвел глазами помещение. Два узких шкафа. Стулья. Грубо сколоченный стол. Он мог бы оборудовать подвал, как настоящую лабораторию. Но не хотел. Ему нравилась эта грубая примитивная обстановка. Возбуждали запахи: свежего дерева, застоявшейся мочи, кисловатого спертого воздуха. И страха. Все помещение было пронизано страхом. Он слегка улыбнулся и перевел взгляд на НЕЕ. Жертву. Блондинку лет двадцати с большими серыми глазами. Она сидела на стуле, привязанная к нему. Ступни ее ног были раздроблены, чтобы девушка не могла никуда убежать. Ее рот был заклеен пластырем. В глазах плескался ужас. Она уже давно находилась в полуобморочном состоянии. И на его появление никак не отреагировала. Только какая-то искра мелькнула в глазах — и тут же погасла. Он остановился в нескольких шагах от нее и склонил голову набок. Физическая реальность, как всегда, превзошла даже самые смелые его фантазии. Он часто представлял себе эту картину в деталях. Но одно дело — играть с воображением, другое — осязать действительность. Эта девушка возбуждала его своей покорностью и слабостью. Потом он поставит на ее лице свои метки — порезы. И будет медленно целовать их, слизывая языком кровь. Это будет так приятно… Он подошел ближе. Глаза ее молили о спасении. Это было даже забавно. В следующее мгновение он резко тряхнул головой. Надо было приступать к делу. Он взял со стола шприц и аккуратно вколол его в руку жертвы. Вот… сейчас… Показалась кровь. И он забыл обо всем на свете. Он подставил к ее руке хрустальную рюмку и с наслаждением смотрел, как кровь по каплям стекает в нее. Этот напиток был слаще любого вина. И пьянил, уж во всяком случае, намного сильнее. Когда рюмка была наполнена наполовину, он воткнул в руку жертвы иголку, чтобы кровь больше не стекала. Отошел к столу и поднес рюмку к губам. Восхитительный вкус! Он пил и чувствовал, как проходит мигрень. Настоящее проклятие его жизни! И ощущал в себе прилив мощной энергии. Из его груди вырвалось рычание. Он утолил в себе зверя. Надолго ли? Он был тяжело болен, но не верил, что не может исцелиться. Может быть, кровь — такая приятная, теплая — излечит его? Это не просто кровь. Это еще месть. Сладкая месть! Как долго он мечтал о ней! Но только теперь, спустя годы, он может осуществить давно желаемое. Как хорошо! Как приятно! Закрыв глаза, он выпил последний глоток крови, и на его лице заиграла блаженная улыбка. И это только начало! Но та, которую он жаждал больше всех, — ускользнула от него. Но ему почему-то казалось, что она еще обязательно объявится. Утонченное создание: пленительный изгиб шеи, огромные зеленые глаза… Ею он насладится до конца. Она задержится в его плену подольше, чем остальные. Он просто не сможет так быстро расстаться с ней. Никак!

Надин была хмурой и серьезной. Она встретила Пашу сухим кивком головы, и он понял: надо срочно включить «фонтан».

— Привет! — он чмокнул ее в щеку. — Отлично выглядишь. Сегодня вычитал в газете классный анекдот. На злобу дня. Слушай! «Папа Карло вырезает из полена Буратино. „Де, де, де…“ — говорит полено. „Еще вырезать не успел, а он уже разговаривает!“ Вырезал, поставил на стол. Буратино как Даст папе Карло по шее! „Я же говорил тебе — депутат я, а ты кого вырезал?!“ — И Павел хихикнул.

Надин выразительно посмотрела на Пашу:

— Совсем не смешно. А потом, я политикой не интересуюсь. Ты же знаешь это.

— Да, конечно, — стушевался Паша. Надин была по-прежнему хмурой.

— Неприятности по работе? Кивок головой.

— Васин?

— Кто же еще!

— И почему сердится наш небожитель?

— Проект под угрозой срыва.

— Кастинг энд пробы стоят на месте? Оскудела талантами земля Российская?

— Павел! Мне не до твоих острот и анекдотов. В любой момент грядет реорганизация, и я окажусь на улице.