— Неуважительно? — Все веселье Эйдриана как рукой сняло. — Ничего подобного. Я никогда не допускал к тебе неуважения.

— А как тогда называется… это! — Джеки махнула рукой на стену, к которой еще недавно прижимались их тела.

Эйдриан поднялся с койки, возвышаясь над Джеки, и посмотрел на нее сверху вниз.

— Самовозгорание.

— Такого самовозгорания я больше не допущу! — взорвалась Джеки. — Только не на борту моего судна. Пусть я уже не двадцатилетняя девчонка, изо всех сил пытающаяся наладить свой бизнес, однако я по-прежнему женщина, пытающаяся выжить в мире, где верховодят мужчины. Тебе известно, чего мне стоило заслужить уважение своей команды? Всякий раз, как я нанимаю нового моряка, мне в очередной раз приходится доказывать свою профессиональную состоятельность. Половина мужчин на борту — новоприбывшие, и я не позволю тебе подрывать мой авторитет, обращаясь со мной, как… как…

— Как с желанной женщиной?

— Как с доступной девкой.

— Ну-ну, постой, дальше не надо! — Эйдриан поднял руки. — Я никогда в жизни не обращался ни с тобой, ни с какой-либо другой женщиной подобным образом, и твое обвинение считаю неуместным.

— Можешь считать неуместным все, что тебе угодно, но впредь, общаясь со мной на глазах у членов моего экипажа, следи за собой.

Эйдриан бросил на Джеки сердитый взгляд. Его так и подмывало напомнить ей, что его поцелуй не остался без ответа, но ярость, горевшая в глазах Джеки, говорила, что, прежде чем спорить с ней, ей нужно дать остыть.

— Хорошо. Ты права. Перед членами твоей команды я даже думать не посмею о тебе как о женщине.

— Вот и отлично. — Она снова покраснела, будто он чем-то оскорбил ее. — А сейчас, если позволишь, я пойду, — сказала Джеки и выбежала из каюты.

Эйдриан в очередной раз упал на койку: только что произошедшее совершенно лишило его сил. Вот тебе и дружеские отношения. Вот и постарался избегать неловких ситуаций. «Правильно, Синклер. Так и надо».

Глава 13

Пока Эйдриан переодевался в футболку без рукавов и менял мотоциклетные ботинки на кроссовки, с дискомфортом от сексуальной неудовлетворенности он справился. А вот неудовлетворенность после разговора с Джеки осталась. Она не переставала изводить его, даже когда он вернулся на борт к всеобщему веселью. Солнце, наконец, пробилось сквозь тучи, загнав большинство пассажиров в тень под навес. Эйдриан тоже решил последовать общему примеру и, отыскав свободный высокий табурет, устроился у барной стойки. Ему не давал покоя один вопрос: неужели Джеки действительно считает, будто он относится к ней без уважения? Или она, просто не подумав, сгоряча бросила ему это незаслуженное обвинение?

Поверх запруженной народом верхней палубы Эйдриан устремил взгляд на капитанский мостик, где отыскал глазами Джеки. Она разговаривала с Таем. Натянутость ее позы безошибочно указывала на то, что девушка взвинчена и готова взорваться в любой момент. Однако это вовсе не означало, что она продолжала злиться на него. Эйдриан знал: Джеки вообще-то не свойственно демонстрировать окружающим свои эмоции, тем более, если она чувствует себя виноватой. И, скорее всего сейчас, когда ее вспышка ярости осталась позади, мучается угрызениями совести.

Эйдриану даже хотелось подойти к ней и подразнить ее снова, чтобы она накричала на него и, таким образом выпустив пар, окончательно успокоилась. А уж после они могли бы поговорить спокойно, как нормальные взрослые люди. Если б он только знал, что ей сказать, когда она остынет.

— Чего желаете? — обратился к нему бармен.