Не соблазняй меня - Джулия Ортолон (2007)

— Просто не верится. — Джеки помотала головой, чтобы прийти в себя. — Да что с нами? Неужели мы не в состоянии хотя бы пять минут вести себя прилично, оставаясь наедине в замкнутом пространстве?

— А меня удивляет, почему мы вообще пытаемся соблюдать приличия.

Джеки отстранила Эйдриана на расстояние вытянутой руки.

— Ты что, забыл? Мы же решили оставаться друзьями.

— Не знаю, как ты, а я в данный момент настроен как нельзя более дружелюбно. — Эйдриан оторвал ее руку от своей груди и лизнул в середину ладони. — Я хочу тебя. Сейчас же.

В глазах Джеки вновь полыхнула страсть, но уже в следующий момент она выдернула руку.

— А что потом? Что будет, когда ты перестанешь хотеть меня…

— Не уверен, что такое вообще когда-нибудь случится.

— …Или я перестану тебя хотеть?

Упершись руками в стойку по обе стороны от нее, Эйдриан коснулся носа Джеки кончиком своего носа.

— Но ты, по крайней мере, готова признать, что хочешь меня сейчас?

— Пф! — Джеки внимательно на него посмотрела. — Но как же…

— Стоп! — Эйдриан прижал палец к ее губам. — Я последние два дня думал об этом, и мне вдруг пришло в голову, что, возможно, мы с тобой чересчур печемся о будущем. Быть может, нам не стоит проигрывать в голове худшие варианты развития событий, предлагаю просто плыть по течению. А будущее покажет, куда это течение нас вынесет.

В глазах Джеки отразилось смятение — в ней боролись желание и страх, и Эйдриан заметил момент, когда страх победил.

— Прости, но я не могу. Слишком многое у меня поставлено на карту. Это не стоит такого риска.

Грудь Эйдриана иглой пронзила острая боль.

— Ну-ка, попробую угадать. Твоя работа, твой корабль, твое будущее. Это все, что тебя занимает? Прости, но, по-моему, то, что возникло между нами, стоит того, чтобы рискнуть.

— Эйдриан…

— Да ладно. — Он сгреб лопасти от миксера и отнес их в мойку.

— Ну вот, все снова: опять будешь дуться за то, что я отказываю тебе? — Джеки спрыгнула со стойки, подняла с полу фуфайку и встряхнула ее, выворачивая. — В жизни есть вещи и поважнее секса.

— Разумеется, есть. Да только тебе, к сожалению, и половины из них не дано знать. Ты знаешь только то, что можешь ощутить, только то, что можно потрогать рукой и увидеть глазами. То, что нужно чувствовать сердцем, тебе неведомо.

— Это неправда.

— Разве? — Эйдриан повернулся к ней. — Ты смертельно боишься, что тебе причинят боль, и поэтому приучила себя ни на что не надеяться, ни о чем не мечтать и ничего не чувствовать. Весьма убогое, надо сказать, существование. Можно иметь свое дело, свой корабль, уважение подчиненных, но какой от всего этого прок, если у тебя нет ни одной живой души, которая бы вместе с тобой могла порадоваться твоим успехам? Ни семьи, ни близких друзей… Ты так уверена, что люди осудят тебя, что никогда и никому не даешь шанса.

— Однако ведь ты меня сейчас осуждаешь.

— Только за недостаток куража.

— Прелестно! — Джеки решительно натянула через голову фуфайку и резко одернула ее на себе. — Очень просто быть смельчаком, ни разу в жизни не получив зуботычины. Как ты смеешь судить меня, когда все время сидишь себе спокойненько в своей гостинице, как у Христа за пазухой, в окружении семьи, которая всегда, ты знаешь, готова прийти тебе на помощь? Ты не бывал в моей шкуре, Эйдриан Синклер. Так что избавь меня от своих наставлений насчет куража. Скажи, можешь ли ты припомнить хоть раз, один только раз, когда ты не получал желаемого? Ты когда-нибудь переживал сокрушительное отчаяние?

— Да, переживал. В день смерти родителей.

— Хорошо, тут я не спорю. Но ведь вокруг тебя были люди, которые помогли тебе пережить горе. Посмотрела бы я на тебя, когда бы вся твоя предыдущая жизнь сплошь состояла из череды катастроф. Только тогда ты был бы вправе давать мне какие-то советы по поводу куража. И еще я хочу вот что тебе сказать: я не стану твоей очередной жертвой.