Дитя лета - Луанн Райс (2006)

– Я не против! – заверила Синди.

Под глубоким впечатлением от разговора с Патриком Мерфи, Мариса поблагодарила его и направилась к Синди и Элли обсудить подробности. Джессике выделят пижаму и завтра днем доставят девочку домой. Мариса согласилась. Она обрадовалась, что Элли пригласила Джессику к себе: ей хотелось побыть сегодня одной. Кое-что обдумать и кое-что выяснить.

Она поцеловала дочку, попрощалась с друзьями и пожала руку Патрику Мерфи. Он на секунду задержал ее руку в своей. Мариса взглянула ему в глаза – синие, чем-то встревоженные – и прочла в них вопрос. Он спрашивал ее о том, о чем сейчас не было возможности рассказать; она почти услышала слова, которые он не произнес – «У вас все в порядке?»

Он уже не полицейский, он вышел в отставку. И это не входит – и никогда не входило – в его компетенцию.

Мариса приоткрыла рот, мучительно желая задать ему вопрос личного свойства, о себе самой. Но ей показалось, что это было бы очень бесцеремонно. Это же вовсе не его проблемы. К тому же Мариса относилась к той категории людей, которые не любят просить особенно помощи.

– Не забывайте эту музыку! – крикнул он ей вдогонку.

И вот она вышла на улицу, направилась к машине, села и поехала мимо каменного въезда на парковку гостиницы. Над опаловым заливом небо было усыпано звездами. Сквозь раскрытые окна доносились крики ночных птиц. Ей представились их золотые глаза, провожавшие ее по пути к дому. Это был ночной караул, охранявший ее от всякого зла. Сосновый лес, обрамлявший дорогу, ветви, смыкавшиеся над головой.

Джессика уже совсем прижилась в Кейп-Хок. Мариса вспоминала все то доброе, что произошло с ними по приезде. Привязанность Джессики к Роуз была так глубока и искренна, что вдохновила ее на подвиг с хвойными подушками и украшениями из шишек. Мариса испытывала гордость оттого, что воспитала ребенка, способного на подобные действия из великодушия.

Она включила стереомагнитолу. Услышав «Аврору» группы «Спирит» – любимую песню Джессики, – она быстро поменяла CD. Вот и еще одна испорченная вещь. Мариса ехала и размышляла о том прекрасном, что разрушил в ее жизни человек, которого она так сильно любила. Несмотря на слова Патрика по поводу музыки, сейчас ее звуки вызывали в ней только чувство боли.

Поскольку Джессики в машине не было, Мариса позволили себе большую свободу в проявлении эмоций, накопившихся в глубине ее души, ставших частью сердца и костяка. Они будили ее по ночам, как слабые землетрясения. Вокруг поднимались скалы, деревья поглощали ее всхлипывания. И так она ехала, давая выход чувствам.

Она представила Лили с Лаэмом и Роуз, момент оглашения ее настоящего имени, открытый разговор о ее подлинной истории, – как же ей хотелось, чтобы это случилось и с ней. Она скучала по матери. Ей пришлось отказаться от стольких дорогих сердцу вещей, брошенных при бегстве от Теда. Но теперь все это слилось воедино и воплотилось в безумном желании повидать маму.

Она припарковалась за домом, открыла дверцу машины и еще немного посидела так, вбирая в себя ароматы леса и моря, насыщенные сосной и дикими ягодами, солью и вербеной, крепкими и пьянящими, как доброе летнее вино. Мариса дышала этим воздухом и понимала, что попала сюда не случайно. Встреча с Лили и сестрами «Нанук» придала ей силы.

Хватит ли их, чтобы сделать следующий шаг? Она сомневалась.

Она захлопнула дверцу машины, чутко прислушиваясь к шорохам кустарника и готовая к появлению того, кто мог там скрываться, – да, она была далеко от Бостона и Теда, но тем не менее бдительности не теряла.

И вошла в дом – одна.

***