Дитя лета - Луанн Райс (2006)

Он понимающе кивнул. Потом нагнулся к кровати и заглянул в глаза девочке. Шарики колыхались у него над головой. Он попробовал привязать веревочки к перилам кроватки, но ему никак не удавалось сделать это одной рукой. Роуз помогла ему. Их пальцы соприкоснулись, и девочка улыбнулась. Ей по-прежнему было страшно, но его присутствие невольно вызывало у нее улыбку.

– Вы принесли мне шарики, – сказала она.

– Принес.

– Я думала, что шарики опасны. Потому что, если отпустишь веревочку, они могут полететь над океаном, а потом упасть, а морские черепахи подумают, что это медузы, и проглотят их, и умрут.

– Ты правильно думаешь. Из тебя получится очень хороший океанограф. Вот я и решил, что если принесу шарики тебе, то все будут в безопасности.

– Потому что я беспокоюсь о морских черепахах?

– Да, – он взял ее за руку, – именно поэтому.

Роуз закрыла глаза и почувствовала, как часто и легко бьется пульс. И подумала, что всему требуется защита, только по-разному. Маму нужно защищать от волнений, морских черепах – от воздушных шариков, а ее – Роуз – нужно защищать от всего, что может произойти в следующий момент.

А доктора Нила от чего нужно защищать? Этого она не знала. Знала только, что от чего-нибудь, да нужно, поэтому пожала ему руку, давая понять, что она рядом.

Глава 15

В Кейп-Хок пришло настоящее теплое лето, похожее на те, которые были знакомы Джессике. По утрам над скалами и соснами парила легкая дымка, чтобы вскоре рассеяться. Все было пронизано солнечным светом, с моря уже не дул бриз. Джессика ходила в шортах, надетых поверх купальника, но, вместо того чтобы идти купаться, она усердно трудилась.

В одной руке она держала пеньковую торбу, другой собирала с земли сосновую хвою. Это была утомительная работа: пальцы были исколоты острыми иголками, но она не сдавалась. Согнувшись в три погибели, она ходила позади дома, прочесывая каждый дюйм. На опавшие листья и ветки она не обращала внимания и внимательно подбирала только длинные иглы белых сосен.

Иногда ей попадалась короткая еловая или тсуговая 6 хвоя. Подобно соснам, это тоже были очень красивые деревья. Она находила много сосновых шишек, иногда совсем крошечных, как игрушечные ульевые печи. Шишки тсуги были ровные и аккуратные, и чешуйки прилегали одна к другой, как у плотных розовых бутонов. Найдя такую шишечку, Джессика опускала ее в другую торбу, перекинутую через плечо. Шишки белой сосны были длиннее, и их кончики, словно изморозь, покрывала серебристая смола. но такие шишки Джессика не собирала.

По мере того как девочка прочесывала участок позади дома и низкорослую опушку скалистого леса, она думала о Роуз. Что сейчас делает ее лучшая подруга? Лучше ли ей? Вчера вечером одна из вышивальщиц звонила маме и Джессика слышала их разговор. Смысл его заключался в следующем: Роуз держится молодцом. Это, по-видимому, означало, что ей не хуже, но вместе с тем, однако, и не лучше. А потом Джессика видела, как мама зашла в Интернете на сайт доктора Хопкинса и что-то долго и озабоченно выясняла, о чем свидетельствовала глубокая тревожная морщина у нее на лбу.

Джессика пыталась уговорить себя, что зачастую то, что говорят взрослые, не представляет важности. Она трудилась ради Роуз. Спина болела, пальцы саднило, но ее это не заботило. В Бостоне она посещала католическую школу, и монахини рассказывали детям о святой Агнессе и святой Агате, и еще о Жанне д'Арк – все эти совсем еще юные девушки пострадали во имя Бога. Ей вспомнились страшные истории о власяницах, о ложе, утыканном гвоздями, и об усекновении голов. Поначалу Джессике все это казалось чем-то неубедительным, неправильным и непонятным. Особенно власяницы. Ей никак не удавалось представить, что же это за вещь такая? Наверное, на вид она вроде шубы, а на самом деле – рубашка.