Способен на все - Люси Монро (2007)

– Ты бывший солдат удачи, как ты сам любишь отмечать. И не говори мне, что тебе нет дела до людей, которым ты помогаешь. Я верю, что с тобой я в безопасности. – Почему она испытывала потребность говорить ему это? Она не привыкла настолько доверять людям и не была уверена в том, что поступает вполне разумно, вот так доверившись ему, каким бы он ни был героем.

– Поскольку моя настоящая миссия и состоит в том, чтобы обеспечить тебе безопасность, в этом ты вполне можешь на меня положиться. Но не романтизируй меня, Клер. Я не благородный рыцарь в белых одеждах.

Клер засмеялась над его словами.

– Уж к кому-кому, но ко мне это применимо в последнюю очередь. Поверь мне. Но я не понимаю, почему ты так упрямо стоишь на своем. Я думаю, с учетом того, чем ты занимаешься, тебе было бы приятно, если бы люди воспринимали тебя как благородного рыцаря. Рыцаря в белых одеждах.

– Это старая история, и сейчас я не хотел бы в нее вдаваться. А может, и никогда.

– Ладно.

– Вот так? – с тревожным вздохом спросил он. – Никаких допросов?

– Ты же сказал, что не хочешь об этом говорить. Я уважаю твое желание. И в моем прошлом есть многое, о чем бы я предпочла забыть. Есть вещи, которые нельзя изменить, но они делают нас теми, кто мы есть. Я благодарна тебе за то, что ты считаешь своим долгом меня защищать. Пусть все будет как есть.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что не шевелишься, – сухо поправил ее Хотвайер. – Я не хочу получить коленом в пах еще раз.

Клер изящно подхватила тему – она была понятливой:

– Прости. Я, надеюсь, не причинила тебе непоправимого вреда?

– Я выжил.

– Сомневаюсь.

– Умоляю тебя, я не настолько хрупок.

– Мужские гениталии – самое ранимое место.

– Ты прочла об этом в Интернете?

– Джозетта мне об этом сказала. Вернее, не мне одной, нам всем – во время урока самообороны, что нам преподавали по программе защиты свидетелей.

– Чему еще она тебя учила? – спросил Хотвайер с явным интересом в голосе.

– Некоторым приемам. Например, как использовать размер противника против него самого. И всякое такое.

– Она сама в этом сильна. Я видел, как она отдубасила мужчину вдвое крупнее себя.

Неподдельное восхищение, адресованное подруге, возбудило в Клер неприятное чувство. Клер сделала все, чтобы не дать этому неприятному чувству развиться. У нее не было ни поводов, ни прав на ревность.

– У Джозетты многое хорошо получается, – сказала Клер с почти искренней улыбкой.

– Да. Нитро – удачливый засранец. Клер рассмеялась.

– Ты всем свои друзьям даешь такие милые прозвища?

– Еще бы. Знала бы ты, какое прозвище я придумал для тебя.

– И какое же? – заинтересованно спросила Клер.

– Терабайт. Столько информации ты закачиваешь в мозги из всего, что читаешь в Интернете и в прочих местах.

– Что, и Джозетта меня так зовет?

– Конечно. Все думают, что оно тебе подходит.

– Надо же, – сказала Клер, не зная, гордиться ей или досадовать. Не так плохо, когда тебя считают ходячим компьютером, верно? Это ведь лучше, чем быть непроходимой тупицей, наивной или развратной. – А она знает, что ты называешь Нитро удачливым засранцем? – шутливо спросила Клер.

– Нет, потому что я обычно так его не называю. Ты собираешься ей рассказать?

– Нет, но если мне когда-нибудь суждено встретиться с твоей мамой, берегись, – поддразнила его Клер. – Уверена, что слово «засранец», по ее мнению, не должно произноситься в женском обществе.

Хотвайер театрально застонал, и Клер улыбнулась.

– Как странно. Мы с тобой мило болтаем в темноте. А между тем я ведь все еще лежу на тебе. – Клер захихикала, а ведь она никогда не хихикала. Она сама себе удивилась. – Может, мне все же лучше передвинуться?

– Несомненно. Мы тут с тобой определенно играем с огнем. – И тот жар, что исходил от его кожи, свидетельствовал о том, что Хотвайер не шутит.