Кому она рассказала? - Нора Робертс

— Основные данные на него у меня есть. Сорок шесть лет, богатенький мальчик с трастовым фондом. Любит сквош [Блюда с мякотью тыквы, кабачка и других овощей или натки с мякотью фруктов. Сквош — также упрошенный американскийтеннис с резиновым мячом] — игру, не знаю, как насчет еды. Два брака. Жену номер один бросил восемь лет назад. Один ребенок, девочка, двенадцать лет. Мать получила Права опеки и переехала в Париж. Вступил в брак с женой номер два, как только оформил развод с номером первым. Ей двадцать девять лет. Бывшая манекенщица. Мое мнение: он ушел от стартовой жены к декоративной жене, являющейся для него символом успеха, а теперь крутит на стороне с секретаршей. — Ева задумчиво прищурилась, потягивая кофе с пеной взбитых сливок. — А она ходит в кожаном, носит высокие каблуки и стегает его хлыстиком, когда они этим занимаются, чтобы он лаял, как собачка.

— Правда? — Рорк откинулся на стуле, как театральный зритель, наслаждающийся эффектной мизансценой. — А откуда тебе это известно?

— Потому что из них двоих нужные причиндалы как раз у нее. Кавендиш перекладывает бумажки, посещает официальные приемы, присутствует на совещаниях и говорит, что ему велено.

— И что, кто-то велел ему убить Копперфильд и Байсона?

— Ну если бы дело обстояло именно так, все было бы упаковано очень аккуратно. — Ева нахмурилась и покачала головой. — Но я не склоняюсь к этой версии. Убийца был слишком рационален и уверен в себе. Кавендиш весь потом изошел от одного только разговора со мной. Но он кое-что знает. Может, он знает, кто это сделал.

— Значит, ты заставишь его еще немного попотеть.

— Я могу это сделать. Я могу поговорить с ним еще раз, копнуть поглубже. Но мне нечего ему предъявить, данных нет. Будь у меня что-нибудь на него, он уже пел бы, как канарейка. Надо что-то накопать. К таким, как он, нужен прямой подход. И, кроме того, зуб даю, в ночь убийств он был именно там, где сказал. Дома в постели, причем укрывшись одеялом с головой, потому что знал, что происходит в это время в другом месте.

— Если в этом замешано нью-йоркское отделение адвокатской фирмы, если они отмывают или легализуют незаконные валютные поступления, я это найду «Он найдет», — подумала Ева. И не только потому, что он знал свое дело: на этот раз на кону стояла его гордость.

— Я на это очень рассчитываю, — сказала она вслух. — Может, нам пора приступить к работе?

Ева поняла, что Пибоди и Макнаб уже в доме, потоку что до нее донеслись музыка и голоса из гостиной, которую она определила как «комнату для вечеринок». Пусть ее считают трусихой, она это переживет, решила Ева, и бросилась напрямую к себе в кабинет.

Там она занесла новые данные на доску, села и принялась внимательно изучать досье на Эллин Бруберри.

Сорок лет, ни замужеств, ни детей. Живет в западной стороне города. Значит, Бруберри наслаждается великолепным видом на Центральный парк и платит за это соответствующую цену. Неплохо для секретаря и юридического ассистента.

Родилась в Америке, но в двадцатилетнем возрасте переехала из Питсбурга в Лондон. Позднее поступила на работу в адвокатскую фирму Стьюбена, Роббинса, Кавендиша и Малла в качестве юрисконсульта. Переехала в Нью-Йорк и шесть лет назад пошла работать в нью-йоркское отделение фирмы секретарем и юридическим ассистентом Кавендиша. После его вступления во второй брак, отметила Ева. Уголовного досье нет.

Ева принялась изучать финансовые досье. Солидная зарплата, подумала она. Но ведь никому не возбраняется хорошо платить своим служащим. Законом это не карается. Основные прибавки к зарплате совпадали с Рождеством, днем рождения Бруберри и годовщинами ее поступления на службу. Что ж, это легко объяснимо. Премиальные.

Но вот любопытный факт: управление своими личными счетами она доверила фирме Слоуна, Майерса и Крауса.