Райский уголок - Сюзанна Симмонс (1995)

— В чем?

— В том, что приехали сюда.

— Говоря «сюда», ты подразумеваешь асиенду? Остров Рай? Карибы? Или все вместе взятое?

— Очень забавно! — Но было очевидно, что Тони было совсем не смешно. — Как мы могли так просчитаться — выпросить приглашение у дона Карлоса посетить плантацию его семьи!

— Я думала, это была неплохая идея.

— Я изменил свое мнение.

— Боюсь, слишком поздно.

— Мне здесь не нравится, — захныкал он. — Тоска смертная.

Мегс глубоко вздохнула.

— Я полагала, у дона Карлоса были лошади.

— «Были» — как раз подходящее слово. Старый болтун сказал мне утром, что распродал своих лучших лошадей для игры в поло, поскольку стал слишком стар, чтобы играть. Все, что у него осталось, — это маленькое стадо никуда не годных кляч.

— А плантация?

— Очевидно, когда-то она славилась обильными урожаями сахарного тростника, — продолжал он. — Теперь этого о ней не скажешь.

— Несомненно, в Раю не может не быть каких-нибудь развлечений, — позволила она себе заметить.

— Рыбалка. Вот чем занимается дон Карлос, по его словам, в свободное время, которого у него, должно быть, предостаточно, — проворчал Тони.

Порой Тони начинал капризничать как избалованный пятилетний ребенок.

— Ну что ж, мой дорогой, мы уже здесь, — заключила Мегс со вздохом. — И мы остаемся, по крайней мере сейчас.

— Не вижу причин оставаться.

Она попыталась объяснить ему это еще раз простыми, вразумительными словами:

— Бесплатное жилье и питание.

Его всегда такие чувственные губы сжались в тонкую, отталкивающую полоску.

— Деньги.

— Деньги.

— Все дело в деньгах, — с горечью посетовал он.

— Тебе нравятся дорогие вещи, — не преминула заметить она.

— Тебе тоже, — парировал он.

Мегс и не отрицала этого. Она не скрывала своей любви к роскоши — дорогим вещам, которые могла предложить жизнь.

— В этом квартале мы немного выходим из бюджета.

— Мы всегда выходим из бюджета, — подхватил Тони. — Когда должен поступить наш новый чек?

— Не раньше чем через два месяца.

— Господи! Два бесконечно длинных, скучных месяца! — Он медленно обошел вокруг массивной кровати, наклонился, поднял тяжелый драгоценный камень, покачивающийся на золотой цепочке вокруг ее шеи, положил его на ладонь и полюбопытствовал с ухмылкой на своем красивом лице: — Настоящий или фальшивый?

Мегс испытывала искушение не говорить ему правду. Он вполне мог предложить продать драгоценность, а это был ее собственный страховой полис, один из тех немногих, что у нее еще оставались.

— Настоящий, — в конце концов призналась она.

Холодные голубые глаза были откровенно изучающими.

— Рискну предположить, что он стоит немногим больше одного-двух центов. — На лице Тони появилось выражение презрения. — Освежите мою память, дражайшая Мегс. Кажется, я позабыл. С кем все-таки ты переспала, чтобы заработать эту маленькую награду?

Ей удалось не сморщиться при звуке намеренного оскорбления в его голосе. В конце концов, они и прежде проигрывали весь этот сценарий.

Она уселась поудобнее в своей огромной кровати и выпрямила спину.

— Ревнуешь? Тони усмехнулся:

— Едва ли. — Он медленно опустил камень, позволяя ему снова улечься на ее грудь, и его пальцы как бы небрежно и ненамеренно провели по одному из сосков.

— Веди себя прилично, — проворчала Мегс. Его беззаботная поза — широко расставленные ноги, руки, покоящиеся на мускулистых бедрах, и пах, бессовестно выставленный прямо на уровне ее глаз, — была вульгарным вызовом самца.

— Почему?

— Ты знаешь почему, дорогой братик. Тони захихикал:

— Это была твоя идея, а не моя.

— Ты согласился с ней, — напомнила ему Мегс.

Тони пожал плечами.

— Честно говоря, тогда она показалась мне пикантной. — Он понизил голос до интимного шепота: — Сейчас здесь нет никого, за исключением нас двоих.