Испытание любви - Линда Ховард (2008)

– Я принесла шоколадный батончик. Ты должен съесть хотя бы кусочек, это важно. Не знаю, что делать с водой, снега полно, но он ледяной, а мы и так сильно переохладились. Надо, чтобы ты выпил пару таблеток ибупрофена. Сможешь проглотить их, не запивая? Если нет, могу положить тебе в рот немного снега, подержишь на языке, пока не растает. Но лучше не стоит. Ну что, попробуешь проглотить таблетки?

– Да.

Бейли распечатала две розовые таблетки и вложила их Камерону в рот. Она видела, что он гоняет их во рту, собирая слюну для глотка. Некоторое время спустя его кадык дернулся, затем еще раз.

– Вроде все.

– Хорошо. Теперь поешь. – Бейли разорвала обертку батончика, отломила кусочек и поднесла к губам пилота. Тот начал послушно жевать лакомство.

– «Сникерс», – сообразил он.

– Молодец. Обычно я не ем шоколад. А на этот раз захватила с собой, даже не знаю зачем. Теперь ясно, что в жизни не бывает случайностей. Оказывается, я поступила мудро.

– Это точно.

– Ты должен съесть немного больше. – Она вновь вложила ему в рот кусочек шоколадного батончика. – Насколько я знаю, после сдачи крови донорам всегда дают попить, чтобы возместить потерю жидкости, и поесть, чтобы восстановить силы. Конечно, с водой у нас туго, но хотя бы «сникерс» нашелся. Леденцы будешь?

– Нет, – пробурчал жующий Камерон.

– Как хочешь. Жаль, у нас нет ничего для местной анестезии. Сошел бы даже детский дентальный гель. Невидимо, аптечка не резиновая.

– Есть лед.

Бейли с сомнением посмотрела на упаковку химического льда, лежащую возле аптечки:

– Ну не знаю. Все бы неплохо, но я едва тебя согрела. Вдруг тебя снова будет трясти от холода? Как я буду накладывать швы? И потом, ты же снова замерзнешь.

– Это лучше, чем шить по живому, – почти четко произнес Джастис.

– Хм…

Бейли взяла химический лед, прочитала инструкцию на этикетке и принялась мять упаковку. Она стала такой ледяной, что у Бейли застыли пальцы. Пачка была не слишком большой, но ее размеров должно было хватить для охлаждения раны.

Подняв повыше голову пилота, Бейли пристроила лед ему чуть выше лба, туда, где находился покрытый запекшейся кровью глубокий порез. Камерон зашипел сквозь зубы, но даже не дернулся. Наверняка холод вонзился ему в кожу, словно острое лезвие, подумала Бейли с сочувствием.

– Пока лед делает свое дело, я попробую обтереть тебе лицо. Небось хочешь посмотреть на мир?

Болтая, она распечатала салфетки, пропитанные алоэ, вытащила парочку и принялась осторожно водить ими по лицу Джастиса. Оказалось, оттереть засохшую кровь не так-то просто. Тряпица была слишком мягкой, и приходилось многократно проводить ею по одному и тому же месту, чтобы показалась чистая кожа. Что делать с глазами, Бейли просто не представляла. Если бы у нее были вода и губка!

Когда тряпица стала совсем красной, Бейли достала новую салфетку. Она долго и осторожно промокала ею ресницы Джастиса, надеясь размочить запекшуюся кровь. Вытащив из пачки третью салфетку, она обнаружила, что глаза Камерона открыты. Зрачки стального цвета и светлые белки контрастировали с красной от крови кожей век, и Бейли даже вздрогнула от неожиданности.

– Ну, здравствуй. Давно не виделись, – хмыкнула она. Губы Джастиса ненадолго изогнулись в улыбке. Затем он медленно, словно движение зрачков стоило ему труда, обвел взглядом нависающую сверху скалу, ветки сосен, склонявшиеся вниз, корпус рухнувшего самолета. Его глаза сузились.

– Вот дьявол…

– Знаю, – с чувством поддержала Бейли. Отчего-то ее грела мысль о том, что теперь не только она сознает весь ужас их положения.

Она вспомнила, как жутко ей стало, когда она отошла от самолета в поисках бутылки с водой и почувствовала себя в одиночестве, наедине с безмолвными горами. Поэтому она с таким рвением занималась перетряхиванием содержимого чемоданов, изучением аптечки, согреванием замерзшего пилота. Все, лишь бы не предаваться отчаянию.