Образ смерти - Нора Робертс (2009)

– В Румынии она была знаменитостью. Ее уважали, с ней считались, она была известным экстрасенсом и регулярно консультировала полицию.

– Странные люди эти румыны.

– Не только румынская полиция консультируется у экстрасенсов, – напомнила Надин. – Ты тоже ими не брезговала. И это было не так давно.

– Это ты о Селине Санчес? И смотри, к чему это всех нас привело.

– Мы не будем сейчас это обсуждать, – продолжала Надин, – суть не в этом. Ясновидящая Тесса – и она сама, и ее продюсеры прекрасно понимали ценность столь громкого дела – провела специальный выпуск своей программы, посвященный этим убийствам и своей роли в расследовании. Она заявила, что твой парень – хозяин смерти и ее слуга.

– О господи!

– Это еще не все. Смерть призвала его и обеспечила работой. Белый человек, – Надин передвинулась, чтобы прочитать текст на экране своего компьютера, – с черной душой. Смерть живет в нем как в доме, и он живет в доме смерти. Музыка взмывает ввысь, пока течет кровь. Музыка играет для нее – божественной дивы, которая пела для него. Он их отыскивает – цветы для букета. И этот букет для нее. Для алтаря, воздвигнутого в ее честь.

– Надин, дай мне…

– Погоди, погоди. Белый человек, – продолжала Надин, – несущий древо жизни и живущий смертью. Эта программа Тессы имела оглушительный успех.

– Ну разве я не говорила, что румыны – странные люди?

– Погоди, тут есть еще кое-что странное. Через два дня после выхода программы в эфир ее тело – с перерезанным горлом – выловили из Дуная.

– Как же ясновидящая это пропустила?

– Ха-ха. Следствие решило, что это убийство с ограблением. Ее сумка и драгоценности так и не были найдены. Но я вот тут подумала: может, те, кто вел следствие, просто лишены моей иронии и твоего цинизма?

– Интересно, почему это ирония досталась тебе? – обиделась Ева. – У меня этой самой иронии – завались. Что ж, может быть, может быть… Она так занялась своим магическим кристаллом, что не заметила, как некий парень решил украсть у нее побрякушки. – «Слишком много совпадений, – подумала Ева. – Я на это не куплюсь». – А может, парень убил ее, потому что ее слова ему не понравились. Снаряд лег слишком близко.

– Да, мне это тоже в голову пришло, – согласилась Надин. – Это не его стиль, но…

– Скажем так: он не дал ей статуса своей избранной жертвы. Она его просто раздражала, вот он ее и убрал. У тебя есть запись ее программы?

– Есть.

– Перешли мне. Я еще раз свяжусь с Румынией, пусть перегонят мне материалы по ее делу. У тебя еще что-нибудь есть?

– Куча кричащих газетных заголовков. То же самое на экране. Мои прилежные пчелки прошерстят их, вдруг что-то выплывет?

– Дай мне знать.

Отключив связь, Ева записала: «Белый человек. Музыка. Древо жизни. Дом смерти».

Потом она отправилась на поиски Пибоди.

– По-моему, уже теплеет. – Пибоди съежилась, стараясь повернуться боком к пронизывающему до костей ледяному мартовскому ветру.

– А ты стоишь на той же стороне от экватора, что и я? – покосилась на нее Ева.

– Нет, серьезно, по-моему, сегодня на пару градусов теплее, чем вчера. А поскольку сейчас март, можно считать, что уже апрель. Так что, если подумать, лето уже близко.

– По-моему, ветер выдул из тебя все мозги. – Ева извлекла жетон и подставила его под луч сканера на двери дома, в котором жил Кэл Маршалл. – С учетом этого факта я, пожалуй, пересмотрю свое решение поручить допрос приятеля Сарифины Йорк тебе.

– Нет, почему же! Я могу это сделать. Да, ветрила ледяной. Я чувствую, как он проникает мне через роговицу прямо на сетчатку. Но до мозга он пока не добрался.

Когда их наконец впустили в здание, Пибоди стащила с головы шапку с наушниками.

– У меня волосы не примяты? Нельзя проводить допрос, если голова не в порядке.

– Волосы как волосы. Удовольствуйся этим.