Кто придет меня убить? - Анна Малышева

– Лиза? Ты же сказала, что не знаешь такой?

– Не болтай, лучше ответь – она?

– Я ведь сказал тебе – да!

– Она тебе кто?

– Подруга.

– Любовница? – Пистолет немного опустился, почти лег на колено. Теперь он был нацелен куда-то в стену, и Феликс сообразил, что в такой позиции он не выстрелит. – Она твоя любовница, да?

– Ну и что? – ответил он, быстро соображая, как близко знакома Лиза с этой девицей. Он не знал об этом совершенно ничего. Он не знал даже, кто ему откроет дверь – мужчина или женщина. Она могла расспрашивать его просто из любопытства – если плохо знала Лизу. А если она знала ее хорошо… Тогда это была проверка. И Феликс страшно боялся сморозить что-то, могущее выдать его с головой. Такая осечки не пропустит! Она вообще ничего ему не скажет, если поймет, что он пришел с улицы…

– Какая тебе разница, кто она мне? – осторожно продолжал он. – Ну, предположим, мы не чужие…

Я ведь к тебе по делу пришел.

– Плевать мне на твое дело, – сухо ответила хозяйка, пряча пистолет. – И на твою сопливую Лизу.

– Это почему? Что ты против нее имеешь?

– Все. Можешь убираться.

– Не понял… – протянул Феликс. – Тебе не кажется, что так дела не делают? Я тебе кое-что предложил, деньги можешь получить прямо сейчас… Ты что, своей выгоды не понимаешь?

– Я с тобой вообще не собираюсь дела делать, – ответила она. – И с ней тоже. Сыта по горло. И ничего ты не получишь.

– Деньги тебе, значит, не нужны?

– Можешь засунуть их себе в задницу, – равнодушно ответила та. – Так будет надежнее!

– Покажи, где та вещь!

Феликс сам поразился своему тону – он сказал это отрывисто и грубо, без всякого намека на просьбу. Девица его вывела. Он ее просто ненавидел. Она удивленно хлопнула своими короткими белыми ресницами, снова потянулась к карману… Он в два шага оказался рядом с ней, схватил ее сперва за одну руку, резко вывернул ее так, что девица вскрикнула от боли, потом ему пришлось перехватить и левое запястье – такое же увертливое, как правое… Теперь они оказались вплотную друг к другу, он чувствовал на своем лице ее нездоровое кислое дыхание и даже мог сказать, что она ела на завтрак – копченую колбасу и какой-то жареный лук…

– Пусти, сука, – прошипела она, так и извиваясь в своем кресле. – Пусти, подонок!..

Он с изумлением увидел, что на ее глаза навернулись слезы, но хватки не ослабил. Злорадно подумал, что на се руках останутся синяки – так ей и надо!

– Ты сама виновата… – проговорил он прямо ей в лицо. – Не умеешь по-человечески разговаривать. Теперь отвечай – что она тебе продала?!

Девица замерла, перестала вырываться, и он вдруг понял, что проговорился. "Проклятый мой язык! – простонал он про себя, глядя в изумленные глаза девицы. – Почему я всегда что-нибудь сболтну! Вот и с Лизой… Она теперь везде меня высматривает! Вчера, когда вышла из дома, так и вертела головой, чуть не заметила меня. Дурак! Болван! Что теперь делать?!

Она ничего не скажет…"

Но реакция девицы оказалась совсем другой, чем он думал. Она смотрела уже не враждебно, не проклинала его, не дергала рук, даже рот у нее приоткрылся…

В конце концов она очень серьезно спросила:

– Вещь краденая?

– Да, – ответил он.

– Ясно… – прошептала она. – Пусти руки, ну пусти! Я ничего не сделаю!

Но он покачал головой. Она вздохнула:

– Не веришь?

– Ты мне тоже не веришь. Я тебя уже сто раз спросил – где та вещь?

– Какая? – хитро сощурилась она.