Наслаждение и боль - Энн Мэтер (2002)

Лаура опустилась без сил на край кровати. Голова ее гудела. Рафаэль не знал о ее приезде! Ее беспокойство действительно оправданно. Он ничего не знал о том, кто она такая, до сегодняшнего дня. Впрочем, он может не знать этого и сейчас.

Тело ее покрылось потом. Теперь не имело значения то, что произошло раньше, она уже приехала. Другой вопрос — позволят ли ей остаться? Контракт, который она подписала в Лондоне с сеньорой Мадралена, включал пункт о месячном испытательном сроке, но если Рафаэль Мадралена откажет сразу, ей будет легко перестроиться. Но пока она должна сохранять спокойствие. Паниковать ни к чему. В конце концов, чего ей опасаться? Он ведь просто мужчина, такой же, как прочие, его отношение к ней уже не причинит ей боль. Вся боль — в прошлом. Но в прошлом ли? Почему же ей вдруг захотелось внезапно исчезнуть?

Глава 2

Из окна открывался великолепный вид, но у Лауры не было времени им восхищаться. Она поскорее отправилась в ванную комнату, ополоснула лицо, стараясь справиться со своими мыслями и ощущениями. Глядя на себя в зеркало, она боялась того, что можно прочесть в ее глазах и, прежде всего, пугаюшей неуверенности в себе.

Она чуть поправила прическу, убрав щекочущие уши два завитка. На макияж у нее уже не было времени, и она просто добавила немного теней и подвела губы помадой. Платье-туника выглядело вполне сносно, она провела по бокам влажными ладонями, убирая морщинки ткани, и направилась к лестнице.

Мария не сказала ей, где находится кухня, но ее было нетрудно найти. Следуя на запах чеснока и жарящегося мяса, она открыла большую дверь и очутилась в комнате с выложенным плиткой полом. Комната оказалась очень большой, посреди нее возвышался выскобленный стол из белого дерева. Пучки лука и связки чеснока свисали с потолка, большой свиной окорок поджаривался на современно выглядевшей жаровне. Мария была там, она стояла возле стола и помогала другой женщине чистить горох. Вилланд тоже находился там и сидел у двери, куря трубку. Рядом с ним стояла кружка дымящегося кофе. Лаура почувствовала, что нервничает и как бы вторгается в это общество, но Мария, увидев ее, взглянула вполне приветливо.

— Вы готовы? — спросила она с утвердительной интонацией, и Лаура кивнула. — Хорошо, Лиза! — громко позвала Мария, и девушка лет шестнадцати появилась из комнаты, которая, по-видимому, была огромной кладовой. Девушка была маленькой и черноглазой, она улыбалась широко и приветливо.

Мария заговорила с ней по-испански, быстро и отрывочно, так что Лаура, понявшая только звучание слов, не могла уловить содержание разговора. Лиза кивнула и затем, взглянув на Лауру, сказала:

— Пожалуйста, идемте со мной, сеньорита.

Она произнесла эти слова медленно, тщательно и с трудом по-английски.

Лаура последовала за Лизой и через вращающиеся двери из кухни прошла в главную часть дома. Они шли по коридору, пол которого был выложен мозаикой, а стены укрыты панелями и увешаны портретами покойных членов семейства Мадралена. Лаура, рассматривая их, узнавала некоторые черты Рафаэля. Было что-то беспокойное в их молчаливом присутствии, и она обрадовалась, когда коридор вывел их в большой холл с высоким арочным потолком. Через широкие окна просматривался внутренний двор; тени стали совсем длинными. Приближался вечер. Лиза повернула выключатель, и свет от ламп, висевших в холле, осветил и внутренний двор. Янтарное сияние высветило панели и лабиринт резных арок, которые украшали каждый вход.

Лаура, не осознавая, замедлила шаг, пока Лиза не приостановилась и, повернувшись, спросила:

— Вы идете, сеньорита? — Она произнесла это очень ласково. У Лизы не чувствовалась резкость языка, свойственная Марии; у Лауры вновь возник соблазн задать несколько вопросов, но она сдержалась и обрадовалась, когда через несколько мгновений Лиза остановилась перед двойными дверями, украшенными перламутровыми ручками.