Наслаждение и боль - Энн Мэтер (2002)

— Карлос наблюдает за тем, — нахмурилась Лаура, — как работает гавань. Такого рода зрелище будет для него означать гораздо больше, чем слова на бумаге, которые он смог бы прочесть. Когда мы вернемся, он постарается по-своему изобразить картину гавани, и мы обсудим то, что видели. Мы попытаемся сделать из бумаги корабли, раскрасим их, и он будет размещать в них какие-то грузы. Учеба при таких методах оживает. Дни сидения у доски, зазубривание пустых знаний, вдалбливание их в еще более пустые головы, слава богу, уже пройденный этап!

К ее удивлению, Рафаэль улыбнулся, и черты его лица изменились так, что у Лауры участился пульс и она отвернулась, чтобы он не мог видеть выражения ее лица.

— Вы говорите очень убедительно, — мягко заметил дон Рафаэль. — Однако известно ли вам, что большинство испанских семей предпочитает традиционное обучение?

Лаура пожала своими хрупкими плечами:

— А вы, сеньор?

— Вы только когда сердитесь обращаетесь ко мне по имени? — вдруг спросил Рафаэль.

— Я думаю, что так лучше, сеньор, — сконфузилась Лаура. — И… и вы не ответили на мой вопрос.

— Хорошо, — вздохнул Рафаэль. — Признаться, мой сын немного изменился, но тот факт, что это не моя заслуга, не очень меня радует. Я не могу возражать против применяемой вами системы, отстаивая старомодную альтернативу…

— Вы могли бы достичь очень многого, — воскликнула она настойчиво, — если бы поняли, что Карлосу не хватает внимания и любви! — Она опустила голову. — Тот час, который вы уделяете ему по вечерам, слишком короток для отцовского влияния на сына…

— Вы думаете привести мир в порядок вашим вмешательством? — резко произнес он, зажигая сигару.

— Нет, я не хочу этого, — возразила она и вздохнула. — О, давайте не будем снова ссориться. Я просто настаиваю на том, чтобы вы уделяли мальчику больше внимания. Я сожалею, если его присутствие болезненно напоминает вам о вашей умершей жене, но ведь Карлос-то жив!

— Я не хочу говорить с вами о Елене, — сказал Рафаэль резко.

— Извините! — вспыхнула Лаура. Она отвернулась, оперлась на стенку и невидящими глазами смотрела на море.

Поколебавшись, Рафаэль сказал горячо:

— Лаура, ты ничего не знаешь об этом, и я не могу тебе объяснить. Ради бога, Лаура… Я ведь ее не любил!.. Ты должна знать это!

Лаура вцепилась пальцами в кирпичную стенку.

— Но ведь ты женился на ней, — пробормотала она, волнуясь.

— Да, женился… — Он громко дышал. — На это были причины…

— Честь семьи? — спросила она, скрывая свою боль за насмешкой.

— Да, и это тоже, но я не представлял себе, как это будет ужасно! Я хотел тебя, Лаура. Может быть, поэтому… — Он отодвинулся от нее, оборвав фразу.

«О боже, — подумала она, дрожа, — зачем я с ним приехала? Какие глубины его чувств я волную?»

К счастью, Карлос в этот момент схватил отца за руку, возбужденно выкрикивая:

— Смотри, папа, смотри! Вон тот человек говорит, что мы можем взять лодку и покататься. Мы можем, папа?

Рафаэль взял себя в руки.

— О, я думаю, что нет, малыш, — начал он, но в этот момент встретил устремленный на него взгляд Лауры. Он вдруг кивнул. Распрямил свои широкие плечи. — Ну пожалуй, разок!

Он оглядел свой безукоризненный темный костюм, затем позволил Карлосу потащить его по направлению к пристани, где ступени вели вниз к причалу с лодками. Лаура осталась стоять, глядя на них, и, когда Карлос поманил ее, покачала головой.

— Мне нужно купить кое-что, Карлос, — сказала она, улыбаясь ободряюще. — Иди со своим отцом. Я встречу вас здесь через тридцать минут, хорошо?

Карлос нахмурился, а затем поднял вопросительный взгляд на отца.

— Так можно, папа? — спросил он взволнованно. Рафаэль наклонил голову:

— Я не возражаю. Хорошо, сеньорита Флеминг, идите и делайте ваши покупки. До встречи!