С любовью, Лондон - Юлия Устинова (2019)

— Так я и думала! — отрезала подруга. — Ты запала на него, Чеснокова?! А ты не подслушивай! — тут же упрекнула ни в чем не повинного Женьку. — Ох, блин! Женя! Можешь меня просто держать?! Если я снова отобью себе копчик, тебе придется носить меня в школу на руках! — и ее очередной милый наезд на Марченко лишил меня остатков сна. — Короче, приду домой, все мне расскажешь! Конец связи.

Так по вине Тихомировой мне пришлось встать до первых ньюпортских петухов. Как говорит бабуля: «Кто рано встаёт, тот в деревне живёт». А Ньюпорт – та же деревня, только побольше, и на галоши тратиться не надо.

Зато как обрадовался Рик, обнаружив на столе приготовленные моими золотыми ручками сырники. Маме же заметно подняла настроение кухня, отмытая теми же самыми ручками до маниакальной чистоты.

И, надо было полагать, что этот приступ внезапной хозяйственности не мог случиться у меня на ровном месте. Обещание помочь Олли с покраской пола никто не отменял, и нужно было уболтать маму на то, чтобы она отпустила меня к ней. И не только. Лондон также просил оказать ему содействие в одном очень секретном деле перед тем, как мы оба провоняем краской в кухне Митчеллов.

Таким образом, сверкающая варочная поверхность и чистый пол сделали свое дело, и полчаса спустя я уже надевала куртку.

— Надо бы и нам стены в кухне освежить, — сказала мама, наблюдая за тем, как я вожусь с молнией на куртке. — Как закончите у Оливии, зови ее к нам.

— Ладно, — ответила я, все еще не догоняя, какого… Халка мама так пристально наблюдает за моими сборами в дом подруги. — Я спрошу у нее.

— Ага, — кивнула мама, — и брата ее захватите, — и улыбнулась так зловеще, что мне даже нехорошо стало.

— Какого брата? — спросила, понимая, насколько фальшиво это прозвучало.

— Как, какого? Ноя, конечно! — ответила та, гипнотизируя меня взглядом следователя НКВД.

— Эээ, ну… да, ладно, — промямлила я и с интересом принялась рассматривать свои ботинки. — Я… пойду?

— Иди, — сказала моя проницательная родительница, — ты же все знаешь сама, — с непонятной интонацией добавила она.

— Да, знаю. Но… как ты… кто тебе сказал?

— Вчера я была на приёме у врача. И этим врачом оказалась мама Олли. Мы разговорились, и так я узнала, что моя дочь мне кое-что не договаривает.

— Ну точно, настоящая деревня, все друг друга знают, — пробурчала себе под нос, и от греха подальше поспешила открыть дверь.

— Почему ты сразу мне не сказала, что Ной – брат Олли? — бросила мама мне вдогонку, и я так и зависла в пороге.

— Я… забыла.

— Странно, у Рика те же проблемы с памятью, — и ее ироничный тон окончательно сбил меня с толку.

Чудны дела твои, Господи!

Да быть такого не может, чтобы моя сверхбдительная маменька решилась ослабить вожжи! Или может? Вопрос вопросов, товарищи!

Что ж, если вечером она не станет светить мне лампой в лицо, устроив очередной допрос с пристрастием, я буду готова поразмыслить на тему того, что переезд в Америку был не такой уж и беспонтовой затеей. Хотя главный мотиватор перемен в моем предвзятом отношении ко всей этой теме с эмиграцией, сменив смокинг на привычную джинсовую пижаму, сидел сейчас за рулём старого корыта Олли на углу улицы, где я и велела ему припарковаться в целях конспирации, которая теперь, судя по всему, уже не имела смысла.

И стоило мне только устроиться на переднем сиденье этого корыта, как Лондон сгреб меня в охапку и снова полез со своими бесстыжими поцелуями. Впрочем, я и не думала возражать, отвечая на них далеко не самым целомудренным образом.

— Доброе утро, — сказал парень, когда мы наконец отлипли друг от друга.

— Вот теперь оно и правда доброе, — смущённо пробормотала я.

Лондон завел двигатель и с лукавой улыбкой спросил:

— Ну что, готова уничтожить улики?

— Да. Только, надеюсь, мне не придется съесть тот мешок бумаги?