Игра вслепую - Эдмон Бали

— Еще одно. Не вздумай открывать эту посылку, дорогуша. Вспомни, к чему может привести излишнее любопытство.

Он уехал, и когда его машина скрылась из вида, даже воздух вокруг стал чище. Я посмотрел на горы вдали и почувствовал острый приступ тоски. За двадцать минут мой привычный мир разлетелся вдребезги и я, черт побери, не знал, как собрать осколки.

Утром я отчетливо понял, что мне остается только одно: доставить эту чертову посылку в Акурейри. Нет, нужно было ещё молиться богу, чтобы все это обошлось без осложнений.

3

Во рту у меня пересохло не столько от долгого рассказа, сколько от бесчисленных выкуренных во время него сигарет. Я выбросил окурок из окошка машины и откинулся на спинку сидения.

— Вот так меня шантажом вовлекли в это дело.

Элин нервно заерзала на сидении.

— Я рада, что ты мне это рассказал. Я очень волновалась из-за этого твоего непонятного полета в Акурейри. Но теперь, когда ты передал посылку, беспокоиться не о чем?

Она сладко потянулась.

— В том-то и дело, — возразил я, — что не передал.

Я рассказал Элин о четырех типах в аэропорту Акурейри и о том, что Слейд прилетал из Лондона и был очень недоволен. Она побледнела:

— Слейд был здесь? В Исландии?

— Вот именно. Он сказал, что я больше не участвую в этом деле, но что-то мне сомнительно… Знаешь, Элин, лучше тебе пока держаться подальше от меня. Как бы ты не пострадала.

Элин бросила на меня пытливый взгляд:

— По-моему, ты не все мне рассказал.

— Ты права, — согласился я. — Но я сделал это сознательно. Тебе лучше не вмешиваться во всю эту грязь.

— А мне кажется, что лучше все узнать, — возразила она.

Я закусил губу:

— Не могла бы ты где-нибудь переждать самое опасное время?

Она пожала плечами:

— Дома, в Рейкьявике.

— Отпадает, — быстро сказал я. — Слейд знает об этой квартире, один из его людей следил за нею.

— Я могла бы поехать к отцу.

— Неплохая идея.

Отца Элин я видел только один раз, но впечатление было очень благоприятным. Крепкий, старый фермер, одиноко живущий в исландской глуши. Да, там Элин была бы в безопасности.

— Если я тебе все расскажу, ты проведешь у отца несколько дней?

— Там видно будет, — упрямо ответила она.

— О господи! — воскликнул я. — Если выпутаюсь из этой передряги целым и невредимым, лучшей жены, чем ты, мне не найти. Вот только выпутаюсь ли?

Элин широко раскрыла глаза:

— Что ты сказал?

— Косвенно попросил тебя выйти за меня замуж.

Тут все перепуталось, и прошло довольно много времени, пока Элин, раскрасневшаяся и похорошевшая, чуть-чуть отодвинулась от меня и потребовала:

— Теперь рассказывай все!

Я вздохнул и открыл дверцу машины.

— Не только расскажу, но и покажу.

Мы подошли к заднему бамперу джипа, я нагнулся, оторвал от шасси плоскую металлическую коробку, которую накануне прикрепил там скотчем, и положил Элин на ладонь.

— Вот из-за этого все неприятности. Ты сама привезла её сюда из Рейкьявика.

— Ты хочешь сказать, что те четверо её не получили?

— Я хочу сказать, что они получили металлическую коробку с песком, упакованную в мешковину.

4

— Хочешь пива? — спросила Элин.

Я непроизвольно скривился. Исландское пиво — это нечто на любителя, причем к алкоголю оно тоже имеет весьма условное отношение. Элин засмеялась:

— Оно импортное. Берни привез несколько ящиков из Гренландии.

Ну, это уже совсем другое дело. Датчане понимают толк в пиве.

— Я хочу, чтобы ты поехала к отцу, — повторил я, принимая из рук Элин открытую банку пива.

— Я подумаю. Но почему посылка все ещё у тебя?