— Мы ничего не станем делать с посылкой, — продолжил Ильич. — Пусть он её передаст, а мы за ним проследим. И когда он останется один…

— Что тогда?

— Убьем его, — буднично ответил Ильич.

— Хорошо, — согласился Слейд. — Но тела не должно остаться, озаботьтесь об этом. Хватит шумихи вокруг Кейса. Интересно, что Стюарт делал с Филипсом?

Ответа на этот вопрос Слейд, естественно, не получил и после небольшой паузы распорядился:

— Будьте возле места встречи завтра в одиннадцать и как только появится Стюарт, позвоните мне.

— Разумеется. А где Кенникен?

— Тебя это не касается, — резко ответил Слейд. — Можешь идти.

Дверь захлопнулась. Потом послышался шелест бумаг и ещё какие-то звуки. Я осторожно приоткрыл дверцу шкафа: Слейд сидел в кресле с газетой на коленях и зажигал сигару. Потом он подвинулся, чтобы быть ближе к пепельнице, и оказался спиной ко мне. Идеальное положение!

Я осторожно выбрался из шкафа, достал из кармана шариковую ручку и, подкравшись к Слейду, приставил её к его шее:

— Сиди спокойно или останешься без головы!

Слейд замер, а я быстро освободил его от пистолета. В последнее время мне только и приходилось разоружать людей, похоже, все поголовно теперь ходят с пистолетами под мышкой.

— Не дергайся, — посоветовал я. — Просто медленно встань.

Он послушался, продолжая сжимать в руках газету.

— Подойди к стене и обопрись об неё расставленными руками. Ты знаешь, как.

Слейд принял классическое положение обыскиваемого человека. Но он все равно мог выкинуть что-нибудь неожиданное, поэтому я продолжил его инструктировать:

— Отставь ноги как можно дальше от стены. А руки держи так же. Вот молодец.

У него дрожали руки, пока я его обыскивал, но вряд ли это было от страха. Скорее, от неудобного положения, в котором внезапно оказалось его грузное тело. Я обыскал его: оружия не было. Зато был шприц, к которому прилагалось полдюжины ампул. Одни были с зеленой этикеткой, это средство могло погрузить человека в беспамятство часов на шесть. Другие — с красной, эти убивали за тридцать секунд. Н-да, пистолет при таком арсенале был явно данью моде.

— Теперь медленно ляг на пол у стены. На живот, ноги в стороны, руки тоже.

Теперь Слейд лежал на ковре, повернув голову на бок и злобно сверкая на меня глазом.

— А если сейчас кто-нибудь придет? — хрипло спросил он.

— Да не волнуйся ты так, — усмехнулся я. — До того, как дверь откроется, ты станешь трупом. Жаль только, если это окажется горничная.

— Какого черта, Стюарт! — быстро сказал он. — Что ты творишь? Ты спятил, теперь я в этом абсолютно уверен. Я говорил Таггерту, что у тебя не все дома, он со мной согласился. А теперь убери пистолет и дай мне встать.

— Молодец! — с восхищением сказал я. — Все предусмотрел, даже мое помешательство. Но все равно не двигайся, или я тебя убью.

— Тебя повесят за это, Стюарт. Измена — самое страшное преступление.

— Да что ты говоришь?! Ну, тебя-то не повесят, ты не изменял никому, только был шпионом, так? А в мирное время шпионов не вешают. Вот если бы ты был англичанином, тогда конечно… Но ты ведь русский.

— Ты совсем рехнулся! — с отвращением сказал он. — Надо же придумать: я — русский.

— Ты такой же англичанин, как Гордон Лонсдейл — канадец.

— Ну, подожди, Таггерт до тебя доберется, — пригрозил он.

— А до тебя? До твоих переговоров с противником?

— Это же моя работа, черт побери! Ты сам одно время был правой рукой Кенникена. Только я, в отличие от тебя, выполняю приказ.

— Занятно, — заметил я. — Только приказы какие-то странные. Расскажи-ка о них подробнее.

— Мне не о чем говорить с предателем! — заявил он.