Стеклянный ключ - Виктория Угрюмова (2005)

— Липочка? — задохнулась от удивления ее сестра. — Неужто ты в феминистки подалась?

Олимпиада Болеславовна поразмыслила над перспективами и не нашла в них ничего утешительного.

— Это, что ли, как у Тургенева? — уточнила она.

— Нет, — возразила Капа, — это как была такая, помнишь, черненькая Маша Арбатова по шестому московскому каналу?

— Ну вот еще, — окончательно расстроилась Липа. — Они там все выступают под лозунгом «Я сама», а я бы сама с собой рассудка лишилась. Ты же знаешь: мужчины — это первая из пяти тысяч моих маленьких слабостей, без них невозможно. Просто когда доверяешь им судьбы мира, нужно так, немножко, за ними присматривать. Краем глазика. И направлять в нужное русло.

— Липочка, ты просто Иоанн Златоуст.

— Сейчас ты еще посмотришь, какая из меня расхитительница гробниц. Лара Крофт. Ах, Капочка, нам бы жить в нынешние времена, какая мода, какие нравы…

— Какие гробницы? — возопила Капитолина.

— Ну, помнишь, приезжала выставка этого заокеанского дельца, — Липа пощелкала пальцами, припоминая, — Хаммера, он привозил сокровища Тутанхамона? Так вот, у меня возникла идея…

Она увлекла за собой сестру в комнату Татьяны, которую Капа отперла запасным ключом.

— Тетка всегда тут вечера проводила. И никого к себе не пускала. А уж после того, как Нита сбежала из дому с Лёсей…

— Липочка! — напомнила Капа. — А кому ты это рассказываешь? Все у меня на глазах происходило.

Липа приподнялась на цыпочки и принялась давить на плитку с искомым узором изо всех сил:

— Это я дедуктивно восстанавливаю картину происшедшего. Капочка! Принеси мне табуретку!

— Что ты делаешь?

— Ищу скрытую пружину. Тайный механизм. В нашем деле просто не могло обойтись без тайного механизма, фальшивой панели и скрытых полостей. Это надо или давить, или тянуть, или вертеть. Тянуть не за что, вертеть можно, но затруднительно. Буду давить.

— Так можно давить до скончания века, — недовольно заметила Капитолина Болеславовна, забуксовавшая с тяжелой дубовой табуреткой в узком проходе между постелью и столом.

— Можно, — согласилась Олимпиада. — Но ведь может и повезти. Упало же это чертово яблоко именно на Ньютона.

— А то на других оно не падало… — заворчала Капа, предвидевшая результатом сих изысканий неизбежный радикулит.

— На физиков — нет, — не унималась Липа. — Да и сама откровенно скажи: часто ли на тебя яблоки падали? Вот то-то. Может, и изобрела бы что-нибудь эдакое — ан нет, яблока не нашлось.

Капа притащила наконец табуретку и, чтобы не было обидно за бесцельный сизифов труд, сама на нее взгромоздилась, утвердив на носу очки. Какое-то время она изучала проблему, а затем внезапно произнесла:

— Можно давить, можно крутить. А можно подцепить вот эту нашлепку маникюрными ножницами.

Оказалось, что маникюрные ножницы как нельзя кстати завалялись в кармане кружевного передника, и Капитолина Болеславовна смогла сопроводить свои слова действием. Что и принесло оглушительный успех. Плитка зажужжала, как переполошенный шмель, и целый блок отъехал в сторону, обнаружив за собою нишу — глубокую, похожую на пещерку крохотного дракона.

С торжествующим воплем старушки извлекли на свет божий две шкатулочки: одну в виде кожаной книги, а из нее — три тоненьких старинных конверта, припорошенных пылью; другую, поменьше и подороже, крохотный черепаховый ларец, который им открыть не удалось. Логично было заняться эпистолярным наследием. Дамы с необычайной осторожностью подули на старинного вида бумагу и принялись зверски чихать.

— И это все? Пошарь там получше, — разочарованно попросила Липа, взвешивая в руке легонький ларчик.

Капа послушно просунула руку внутрь тайника, долго там шарила, но ничего более не обнаружила, кроме многолетних наслоений пыли.