Стеклянный ключ - Виктория Угрюмова (2005)

— Ну, прости. Да ты и оружия в руках не держала, что ты говоришь такое? Кстати, а как ты добыла его водительское? Я вообще не догнал, ты звонила тогда и сказала, что он отдыхает, лежит. Ты что с ним сотворила-то, лапушка?

— Павлуш, — она утешающе погладила его по огромной лапище, — тебе лучше этого не знать. Ну, стукнула разочек.

— И парень, который прошел Крым, Рим и медные трубы, взял и откинул тапки? Так, что ли? — не поверил Бабуин.

— Помнишь анекдот про автомеханика? — улыбнулась Тото. — Стукнуть молотком — десять центов. Знать, где стукнуть, — девятнадцать долларов девяносто…

— Ладно, — сказал Павел, — подробностями поделиться не хочешь? Так сказать, взаимообразно.

— Хочу. Но не сегодня. Мне бы еще пару концов с концами свести, и тогда я постараюсь как можно более связно изложить тебе всю историю. Мы под «колпаком», Пашка, но на нас пока еще не охотятся, нас всего только окружают. И потому у нас есть время, чтобы спокойно во всем разобраться. И еще — мы же с тобой умеем перепрыгивать через красные флажки.[11]

— Отпад балды. Кстати, все хочу тебя спросить, ты сегодня какая-то не такая. Непривычная. Что случилось?

— И в общем буквально сразу, всего на четвертый день, Орлиный Глаз заметил, что четвертая стенка отсутствует… Это я подстриглась, Павлуша. Прическу поменяла. Перекрасилась.

— Ага, — обиженно сказал Павел, — а заодно выражение лица и цвет глаз. В прошлый раз они у тебя были серые, а теперь зеленые, как у кошки. И такие же холодные.

— В самом деле? — спросила она, но словно из вежливости.

— А ты не знала?

— Теоретически — да. Но уже успела забыть. В последний раз цвет глаз у меня менялся лет шесть тому.

— Ты извини, — сказал Павел, — я никогда раньше в твои личные дела не лез, но раньше я и не видел тебя такой… посуровевшей, что ли. У тебя все в порядке? Помощь не нужна?

— Спасибо за заботу, Пашенька. — Ее глаза немного потеплели. — У меня все так, как должно быть.

— Это хорошо или плохо? — недоуменно спросил Бабченко.

— Это правильно.

* * *

Если Мишку Касатонова время от времени случалось застать в обычном заведении общепита, вроде «Макдоналдса», какого-нибудь непритязательного кафе, пельменной или просто мангала с шашлыками, окруженного парой столиков, то Андрей их игнорировал. И потому совершенно исключительным являлся тот факт, что оба сейчас сидели у качающегося столика под пластиковым тентом на берегу Днепровской затоки в ожидании заказа, глазели на уток, которые, как известно, успокаивают нервы, и прихлебывали пиво. Выглядели оба так же паршиво, как и окружающий пейзаж, прихотливо изукрашенный кучами мусора, спиленными деревьями, брошенными пластиковыми бутылками и прочей чепухой. Мужчины сидели небритые, взъерошенные, с красными воспаленными глазами, и свирепо прихлебывали светлое, водянистое пиво. Самое подходящее окружение для откровенного и неприятного «мужского» разговора.

— Не верю я ни единому ее слову, — упрямо повторил Андрей.

— Давай уточним, — Мишка протестующе выставил ладонь, — не хочешь верить.

— Ты прав, Вергилий, — не стал кривить душой Трояновский. — Понимаешь, вот так, с бухты-барахты, здравствуйте — она беременна. И как удачно все сложилось. Будто бы у нашей Марины есть свой карманный ангел-хранитель.

Михаил подозрительно рассмотрел пластиковую тарелочку с тем, что владельцы этого «кафе» называли шашлыком, вздохнул и принялся обреченно жевать.