Стеклянный ключ - Виктория Угрюмова (2005)

Зазвонил мобильный, исполняя сложную классическую мелодию. Девушка прислушалась: что-то до боли знакомое, но что? Андрей бы наверняка помнил и композитора, и название; и его наверняка раздосадовало бы ее незнание. Господи, сколько же обиды накопилось в ней за эти годы. И Марина подумала — что она, собственно, теряет? Зачем выгораживает того, кто ее ни в грош не ставит? За свое счастье нужно бороться, и она станет бороться.

— Да, — сказал Вадим отрывисто, — да, Петруша. Ох как хорошо! Порадовал, порадовал ты меня, и я тебя тоже порадую, вот увидишь. Ну что, давай действуй. Твой выход. Да. Да, буду ждать результатов. Звони, дорогой, не пропадай. Удачи. Все, до связи, пока. — И, обернувшись к спутнице, извинился: — Простите, драгоценная моя, дел невпроворот. Ни днем ни ночью нет мне покоя.

Голос его был больше всего похож на мурчание сытого и довольного кота.

Тут подкатился официант с бутылкой дорогущего шампанского в серебряном ведерке и ловко разлил кипящую жидкость в два высоких хрустальных бокала. Вадим торжественно взял один, приподнял, держа на уровне глаз, и промурлыкал:

— Ну что, Мариночка! За успех нашего предприятия!

* * *

Большой народный хурал проводил выездное заседание в ресторане «Ацтека», где подавали лучшую «Маргариту» в городе.

Завидев в дверях Татьяну, бармен приветливо замахал рукой и снял со сверкающей стеклянной полки внушительную бутыль с ликером «Куантро».

— Алкоголик, — прокомментировала Машка. — В любом злачном заведении уже по глазам узнают, чего твоя душенька желает.

— Завидно? — спросила подруга, устраиваясь за своим любимым столиком в рукотворном гроте, в самой глубине зала. Тут толстые свечи стояли в темных бутылках, залитых потоками цветного воска, и в атмосфере, казалось, были разлиты тишина и покой.

Татьяна специально притащила сюда Машку. Той надо было встряхнуться и отнестись к себе, любимой, трепетно и нежно. А то всю душу уже вымотала себе из-за неверного возлюбленного. Тото полагала, что это вопиющее безобразие, и с ним нужно покончить раз и навсегда.

— Стейки у них тут обалденные. Уши свисают с края тарелки. И фахитос рекомендую настоятельно.

— А на их цены ты смотрела? — нервно спросила Машка.

— Я-то смотрела, а вот ты не смотри. Сиди смирно, пей, ешь, радуйся жизни. А то на тебя без слез смотреть невозможно. Думаешь, это кто-то оценит? Вынуждена тебя разочаровать — ни в коем разе. Плевать ему на твои душевные метания и трагедии. Ясно? И поэтому спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

— Я понимаю, — пробурчала Машка, нервно дергая кончиком носа, что означало готовность расплакаться в любую минуту. — Просто душа болит.

— А ты ублажи душу мороженым, пирожным, коктейльчиком. Потом отправимся в «Гранд-галерею», купим тебе что-нибудь новенькое и веселенькое.

— Тото, ты же разоришься.

— Еще нет. Когда наступит финансовый кризис, я тебя оповещу телеграммой. Будешь меня кофе поить. И корочку хлеба покупать.

— Ну, рассказывай, рассказывай, сил нет терпеть.

Татьяна неодобрительно покосилась на подругу, но принялась докладывать:

— Первый раунд мы сыграли. Он знает, что я наглая, что у меня есть покровители и голова на плечах. Словом, мы добились своего. Сейчас он меня ненавидит.

Машка вскинула на нее недоуменный взгляд:

— Ненавидит-то за что?

— А я вела себя так, что любому нормальному человеку станет тошно и крайне неприятно. Он разозлился, я ему поперек биографии встала. И теперь он будет думать, как меня — такую удачливую и самодовольную — крепко ущучить.

— Ну и чему ты радуешься?