— Нет, я задремала. Не знаю, сколько я проспала. Может, полчаса, может, дольше.

— А я уплыл довольно далеко. Даже когда выныривал на поверхность, пирса я не мог видеть.

— Но что же произошло, как ты думаешь?

— Кто-то ее увел. Что же еще?

— Но кто? Кто-нибудь из контрабандистов, о которых ты говорил?

Он на секунду задумался, потом медленно покачал головой:

— Вряд ли. Они и так достаточно рискуют. Вряд ли кто-нибудь из них пойдет еще и на кражу корабля. Это совсем не то, что угнать машину. Конечно, корабли тоже иногда угоняют, но это требует гораздо больше времени. И они слишком заметны, поэтому многое приходится менять.

— Но кто же тогда?

Он провел рукой по лицу.

— Я думаю — тот же или те же, кто столкнул тебя в воду тогда вечером. По-видимому, они рассчитывают, что мы застрянем на этом острове.

Мороз пробежал у Джули по коже. Она смотрела на Шелла широко раскрытыми глазами.

— Ты, похоже, не очень этого боишься.

— Чего? Того, что мы останемся здесь? Нет, конечно. Я предусмотрительный человек, Джули, и стараюсь не полагаться на случай. Перед тем как выйти в море, я сообщил начальнику дока, куда мы направляемся, и попросил, в случае если мы не вернемся после наступления темноты, послать за нами катер береговой охраны.

— Ты хочешь сказать… что ждал чего-нибудь подобного?!

— Нет, такой предусмотрительностью я похвастать не могу. Но я знаю, что в море может случиться всякое, и лучше, если кому-нибудь будет известно, где мы. — Он ободряюще улыбнулся. — Не волнуйся, Джули. Нас отсюда заберут. Может быть, не сразу, но кто-нибудь нас найдет.

Она взглянула на него почти осуждающе:

— Наконец-то ты поверил в то, что тогда это был не просто несчастный случай и не игра моего воображения.

— Знаешь, кажется, я действительно не верил до этого самого момента. — Он взял ее за локоть и повернул в сторону пляжа. — Пойдем под зонтик, а то ты станешь красная как рак.

— Мне страшно, Шелл. С какой стати кому-то понадобилось мне вредить? Неделю назад я никого даже не знала в Ки-Уэст.

— Ты забываешь, что многие в Ки-Уэст знали тебя до твоего отъезда. И ты многих знала, хотя и не помнишь.

— Но с какой стати желать мне зла?

— Хороший вопрос, но у меня пока нет на него ответа. С одной стороны, ты должна унаследовать огромное состояние. Но если с тобой что-нибудь случится, никто от этого не выиграет. Деньги пойдут на благотворительные цели.

— А как насчет Пиппен и Хелен?

Шелл покачал головой:

— Пиппен — очень состоятельная женщина сама по себе, а Хелен всегда была на чьем-нибудь попечении. Насколько я знаю, деньги меньше всего ее интересуют. Нет, никто из них не унаследует состояние. Мне сейчас приходит в голову единственно возможное объяснение: перед тем как исчезнуть, ты узнала нечто такое, что в случае раскрытия представляет для кого-то опасность. Возможно, это то же самое, что послужило причиной твоей потери памяти.

— Но я же абсолютно ничего не помню!

— Рано или поздно можешь вспомнить, и кто-то, возможно, очень этого боится. А может быть, этот кто-то не верит, что ты потеряла намять. Как бы там ни было, это, на мой взгляд, единственная причина, почему кому-то хочется убрать тебя с дороги. Или же… или же у кого-нибудь в Морстауне может быть и другая причина.

— В Морстауне?! Дома?! Ты шутишь! Как тебе в голову могло такое прийти?

Он пожал плечами:

— Я просто пытаюсь рассмотреть все возможные варианты, как мы, юристы, любим повторять.

Они дошли до зонтика. Сели в тени. Шелл открыл охладитель.

— По крайней мере еще осталось вино и еда, так что голодная смерть нам не грозит.

Шелл разлил вино в стаканы, подал ей. Джули сидела, держа стакан в руке, глядя вдаль невидящими глазами. Несмотря на влажную духоту, ее била дрожь.