Таша пожала плечами.

— В этом вся Джейси. Вроде того, что непременно нужно закончить колледж, или этого твоего плана «сделай или умри».

— Нет ничего плохого в том, чтобы иметь цель. — Джейси вскинула голову, одновременно возвысив голос. — И, черт побери, я не хочу закончить, как моя мать.

Переезжать с квартиры на квартиру, менять одного бойфренда на другого и зарабатывать гроши, продавая на улицах акварели. Нет уж, ни за что!

— Кстати, тебе пришла еще одна посылка.

— Большая?

Таша провела рукой по воздуху на уровне стола.

— И тяжелая. Я велела рассыльному оставить ее в прихожей. Между прочим, он очень мил. Может, тебе стоит переключиться на него и забыть об Эле?

— Мы оттащим ее в гараж мистера Финнегана, — игнорируя последнее замечание Таши, сказала Джейси. — Туда же, где уже лежит то, что прислала мама.

Кроме личных вещей Джейси в данный момент в гараже их соседа по улице находились семь турецких ковров, две швейцарские резные фигурки, гончарные изделия индейцев навахо и несколько разномастных коробок, которые Джейси даже не потрудилась открыть. Для ее матери подарки были эквивалентом любви. Сунь дитяти побольше подарков — и дело в шляпе, даже если каждые пять минут ты упаковываешь вещи своего единственного ребенка, чтобы перебраться в другой квартал или на другой конец страны.

— Или можно засунуть ее за диван.

— Понимаешь, именно поэтому я и придумала свой план, — сказала Джейси, снова пропустив слова Таши мимо ушей. — Я хочу иметь дом, чтобы было куда доставлять мои покупки. И я хочу прожить там до старости, чтобы потом, когда я умру, мои внуки нашли на чердаке множество всяких ценных вещей, продали их на интернет-аукционе и разбогатели.

— Странные у тебя желания, Джес.

— Я просто хочу иметь нормальную жизнь. И нормальную семью.

Конечно, кроме этого она хотела, чтобы ее работам уделялось внимание в журнале «Американское искусство» и чтобы они выставлялись в галереях на Манхэттене; она хотела иметь надежный, достойный заработок и чтобы дешевые открытки с ее рисунками продавались в маленьких магазинчиках по всей Америке.

Однако ее мама хотела того же самого — и не достигла ни одной из этих целей. В процессе борьбы за свою мечту она таскала дочь с места на место. Никаких корней, никаких связей. Никакой стабильности. А когда Джейси жаловалась, она просто пропускала ее слова мимо ушей.

Джейси вздохнула.

— Я не хочу закончить, как мама.

Таша кивнула.

— Я тебя понимаю. В самом деле понимаю.

— Вот почему я назначила день «D[6]».

План Джейси был таков: если к своему двадцать восьмому дню рождения она не добьется устойчивого успеха в искусстве, то покончит с этим и всю оставшуюся жизнь будет заполнять числами таблицы.

— И никакая я не одержимая. — Джейси нацелила на Ташу конец кисти. — Я передвигала день «D», помнишь? Целых три раза!

Когда ей исполнилось двадцать восемь, но ни одна галерея не распахнула перед ней свои двери, Джейси передвинула предельный срок на шесть месяцев. А потом еще на шесть месяцев. И еще.

Конечно, сейчас, когда впереди замаячило тридцатилетие, она больше, чем когда-либо, была недовольна собой и полна решимости. В особенности если учесть, что в ответ на разосланные ею портфолио скопилась уже целая груда писем типа «спасибо, но не стоило трудиться». Несколько раз она выставлялась в галереях и получала восторженные отзывы, однако недостаточно часто, чтобы можно было рассчитывать на надежный заработок, обеспечивающий достойную жизнь.

И вот пришло время довести задуманное до конца. Искусство, разумеется, притягивало ее, но она совершенно определенно не желала всю свою жизнь перебиваться от выставки к выставке, никогда не зная, не окажется ли очередное приглашение последним.