Никто, кроме тебя - Джулия Кеннер (2007)

— Ох! Что ж, спасибо. — Она облизнула губы. — Мне вовсе не безразлично ваше мнение. Я немало потрудилась над этой фреской. Неделю планировала, а потом еще три недели делала наброски и рисовала. Работала сутками. Эта фреска представляет Голливуд в целом, но мне хотелось бы расписать три остальные стены, посвятив каждую какой-то определенной кинокартине. К примеру, «Касабланка», «Волшебник страны Оз» и «Унесенные ветром».

— Или «Глубокий сон[13]».

— На самом деле это отличная идея. Тематическая роспись стен. Сказка, что-нибудь приключенческое и берущее за душу. — Она улыбнулась, явно в восторге от этой идеи. — Грегори понравится.

— Ну так предложите ему. Может, он вас наймет.

По ее лицу скользнула тень.

— Он миллион раз предлагал мне, но я не могу.

— Почему, черт побери?

Джейси сделала еще глоток пива и широко раскинула руки, как бы охватывая все помещение.

— На это у меня уйдет не меньше трех месяцев. А то и все четыре. И вы правы, Грегори заплатит мне. Но где я окажусь, когда закончу?

— Посреди магазина, который вашими усилиями будет выглядеть чертовски круто?

— Нет. Снова на улице. Еще одна голодающая художница, ищущая хоть какую-нибудь работу. — Джейси покачала головой. — Нет. Это не для меня. В понедельник я начинаю работать на «Прескотта и компанию».

— Юридическая фирма? — спросил Дэвид.

— Бухгалтерская.

— Один черт, насколько я понимаю. Детка, это совсем не для вас.

— Что, собственно, вы имеете в виду?

— Вы женщина совсем не того типа, чтобы носить облегающую короткую юбку, блейзер, туфли-лодочки, карандаш за ухом и гладко зачесывать назад волосы.

Она бросила на него высокомерный взгляд.

— Вы слишком мало меня знаете, чтобы рассуждать, какого я типа.

— Нет? Тогда расскажите мне. — Он не хотел признаваться себе, насколько его интересует ответ. — Кто такая Джейси Уайлдер?

— Женщина, у которой есть план. — Она замолчала, расправляясь с креветкой, которую взяла с его тарелки. — Еще до конца этого года я собираюсь заиметь дом и стать во всех отношениях ответственным человеком.

— И ради этого бросаете свое искусство?

Дэвид переложил остальные свои креветки ей на тарелку и взял у нее последнее зернышко кукурузы.

— Да. Я дала себе время до двадцати восьми лет и сказала, что на этом все.

— Не понял. Вы же вроде говорили, что вам почти тридцать?

Ее щеки слегка порозовели.

— Потом я отодвинула предельный срок. Но жестко остановилась на тридцати. А у вас есть предельный срок? В смысле, насчет Парижа и всего остального?

— Конечно, — заявил Дэвид. — Только он наступит не скоро.

— Не скоро — это не предельный срок.

— Для меня — предельный.

Она посмотрела на него с явным неодобрением, и у Дэвида мелькнула мысль, что он не прошел какой-то невысказанный тест.

— Спорю, вы никогда не оставляете на утро грязную посуду, — сказал он.

Неодобрительный взгляд сменился непонимающим.

— Вы о чем?

— Вы одна из тех девушек, которые любят, чтобы все делалось как надо и лежало на своих местах, верно?

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Я имею в виду, что когда вы купите один из этих домов в пригороде, он даже спустя пять лет будет выглядеть как новенький.

— Почему мне кажется, что меня только что оскорбили за любовь к порядку?

— Это не оскорбление, — сказал он. Черт возьми, негодование очень ей идет. — Просто наблюдение.

— У вас диван завален неглаженым бельем, повсюду стоят коробки, и газетные вырезки прилеплены к стенам.

— Я еще не закончил распаковываться.

Джейси прищурилась, глядя на него.

— Сколько времени вы там живете?

— Год.

Она выразительно подняла брови.

— Ну ладно, — неохотно признал Дэвид, — мне и впрямь нужно заняться этим.

Джейси открыла рот, снова закрыла его и потом буркнула:

— Ладно, неважно.

— Что?