Грязные игры - Сандра Браун (2009)

Он купил пару солнцезащитных очков за четыреста долларов. Странно, но за прошедшие пять лет больше всего изменилась мода на очки. Еще он купил сотовый телефон. Наверное, покупка дома заняла бы столько же времени. К тому моменту, как ему продемонстрировали все дополнительные возможности, рассказали о тарифных планах и настроили вызов голосовой почты, ему уже не терпелось поскорее убраться из магазина и воспользоваться этой проклятой штуковиной по ее прямому назначению — чтобы позвонить.

Конечно, Марше. Он набрал первый из номеров, отпечатанных на визитной карточке, и услышал бесстрастный голос, предлагающий оставить сообщение, что он и сделал. Ожидая, пока Марша перезвонит, он объехал район, разглядывая магазины и проезжая мимо мест, которые он часто посещал пять лет назад. Одни совсем не изменились, другие просто нельзя было узнать.

Примерно через час, не дождавшись звонка от Марши, он набрал номер одной из ее девушек. «Молода, красива, и удовлетворение гарантировано».

— Алло?

У нее был чуть хрипловатый, сексуальный голос. Она ему уже нравилась.

— Привет. Меня зовут Грифф Буркетт. Я клиент Марши. Она порекомендовала мне вас.

В первый момент ему показалось, что девушка икает, но потом он понял, что она плачет.

— Марша… — она всхлипнула и умолкла на полуслове, а затем простонала: — О боже! Это ужасно!

— Что случилось?

— Марша в больнице.

Все дороги вокруг Пресвитерианской больницы ремонтировались. Пока Грифф пробирался через все выставленные ремонтниками заграждения и объезды, он ругался так же сильно, как и потел.

Он бегом пересек парковку, показавшуюся ему неимоверно длинной, а в вестибюле ему пришлось стоять в очереди к информационному окошку. К тому моменту, когда сотрудник сообщил ему номер палаты Марши, он уже едва сдерживал ярость.

Рядом с дверью в ее палату, прислонившись к стене, стоял сосед, который вчера вечером выходил из лифта в холле. Заметив приближающегося Гриффа, он вздрогнул, как от удара электрическим током, и заслонил спиной дверь в больничную палату.

— Нет-нет, — отчаянно замахал он руками. — Уходите! Она не хочет, чтобы вы видели ее такой.

— Почему она здесь?

Мужчина умолк и опустил руки. Его остренькое, лисье личико превратилось в страдальческую маску. Веки, покрасневшие от слез, часто моргали.

— Не могу поверить, что это случилось с ней. Сначала я думал, что это вы, хотя вы и не похожи… Такая жестокость…

— Жестокость?

Мужчина опять принялся размахивать руками перед собой, на этот раз из-за переполнявших его чувств. Ничего не добившись, Грифф отодвинул его в сторону и, не обращая внимания на табличку, запрещавшую вход посетителям, шагнул в палату. Закрытые жалюзи преграждали путь яркому полуденному солнцу, но свет был включен, позволяя все хорошо рассмотреть. То, что увидел Грифф, заставило его остановиться на полпути между дверью и больничной кроватью.

— О боже!

— Я же говорил вам, что это бесчеловечная жестокость, — сосед вошел вслед за ним. — Кстати, меня зовут Дуайт.

— Грифф. И я этого не делал.

— Я понял. Теперь.

— Что случилось?

— Примерно через полчаса после того, как я видел вас в холле, в мою дверь позвонили. Я никого не ждал, и консьерж тоже не предупредил меня о посетителях. Я посмотрел на монитор системы безопасности и увидел Маршу, которая стояла в холле, только… согнувшись пополам. Она была… вот такой.

Ее избили до полусмерти. Грифф не мог видеть ее всю, но открытые участки кожи были в синяках и ссадинах. Если все остальное выглядит так же, как ее лицо, то ей еще повезло остаться в живых. Ей наложили несколько швов. Волосы пропитались кровью и прилипли к голове. Ее лицо так опухло, что он ни за что не узнал бы ее.

— У нее сломана челюсть, — прошептал Дуайт. — Утром ей сделали операцию и скрепили обломки проволокой. Ночью боль не мог снять никакой морфий.