Еще в колледже Филипп понял, что благодаря карточным играм можно заработать кучу денег. Ко времени окончания колледжа он скопил сто пятьдесят тысяч долларов, с которыми и вышел на биржу.

С помощью этого капитала и благодаря отцовской фамилии Филипп купил «Сент-Луис репортер». Несколько лет спустя, когда он захотел получить дивиденды с вложенного капитала и приобрести сеть газет на среднем западе, оказалось, что его банковские счета находятся в плачевном состоянии. Вскоре после его встречи с банкирами семейный адвокат Джон Хармс предоставил ему сертифицированный чек на полмиллиона долларов. Филипп принял отцовскую помощь. Теперь финансовую поддержку ему предлагала мать.

— Я не знаю, что и сказать.

— Естественно, — ответила Оливия с улыбкой. — Я бы предпочла, чтобы ты вообще молчал. Говорить буду я, а ты слушай.

Оливия расположилась поудобнее, и Филипп испытующе посмотрел на нее. В его сознании существовал совсем другой образ матери, детский — обожаемый и не лишенный предвзятости. Теперь он смотрел на нее глазами взрослого мужчины, объективно и с явным восхищением. Она была невероятно привлекательна, и Филиппу это нравилось.

— Старая мудрость гласит: «Абсолютная власть разрушает абсолютно», — начала Оливия. — Мне кажется, это справедливо по отношению к твоему отцу. Когда мы поженились, он был молод и силен. Потом он стал копить деньги и стяжать власть. И чем больше он приобретал, тем сильнее портился его характер. — Она помолчала, взболтала остатки бренди в бокале и залпом выпила. — Я оставалась с ним только из-за тебя, — с трудом вымолвила она. — Когда тебе исполнилось семь лет, у меня завязался роман с Джеем Пирсаллом. Он был честен и благороден. И полюбил меня именно в тот момент, когда любовь была мне просто необходима.

Именно Джей успокаивал меня, когда я плакала от горя и усталости после того, как я часами делала тебе массаж в связи с твоим диагнозом — подозрение на полиомиелит. Джей дал мне силы и мужество пережить этот страшный период и не сдаться. Твой отец был слишком озабочен своей персоной, ему было все равно. Когда такая жизнь стала просто невыносимой, я попросила развода. — Ее губы скривились в задумчивой усмешке. — О, он был счастлив развестись со мной, но не собирался отдавать мне ничего, в том числе и сына.

Филипп разволновался так же как мать, но по другой причине. Он заново переживал болезненный период своего детства, когда ему так ее не хватало. Ему нужно было время, чтобы разобраться в собственных мыслях и чувствах. Он слишком долго жил представлениями, которые ныне объявлены ложными и несостоятельными.

— Как тебе известно, Джей биржевой брокер, — продолжила Оливия. — Но тебе неизвестно, что в начале своей карьеры он использовал служебную информацию для своих целей и выгоды своих клиентов. Нельсон был одним из них. Собрав досье на Джея, он угрожал ему передать его в службу безопасности. — Она деланно рассмеялась. — И так рассвирепел, узнав, что я ухожу к Джею, что поклялся подвергнуть наш с ним роман публичному осуждению. Адвокат посоветовал мне согласиться с условиями развода.

Оливия топила тяжелые воспоминания в бокале бренди. Филипп же тем временем старался удержать образы, которые проносились в его сознании. Но он не был готов немедленно и полностью принять сторону матери.

Оливия подняла на Филиппа полные слез глаза.

— Я взяла то, что смогла, и оставила то, что не сумела взять. После брака с Джеем и переезда в Нью-Йорк я официально оформила попечительство. Нельсон снова женился. Я думала, что со временем он займется новой семьей, но его желание во что бы то ни стало взять реванш оказалось сильнее. — Она отставила бокал на столик и прямо взглянула на Филиппа. — Но теперь все в прошлом. Нельсона уже нет. Мы остались вдвоем, и я хочу начать все сначала. Я все еще твоя мать и люблю тебя.

Филипп, потрясенный обилием противоречивых воспоминаний, только покачал головой:

— Посмотрим, я не знаю.