Истинные цвета - Дорис Мортман (2000)

В течение многих лет Нельсон наслаждался холостяцкой свободой, перелетая от цветка к цветку, как весенний мотылек. Его ухаживаниям за Пилар Падильо никто не придал особого значения. Красавица блондинка, она была чуть старше тех девиц, что наводняли его гарем, но намного моложе самого Нельсона. Родилась она в предместье Мадрида в семье с весьма скромным достатком. Ни для кого не было секретом, что она дважды выходила замуж — сначала за тореадора, а потом за владельца ночного клуба, — что у нее есть внебрачный сын, имя отца которого тщательно скрывается от любопытных, что она художница, прозябающая в безвестности, и что руководит ею собственная мать. Но любители сплетен явно недооценили Пилар: ей, единственной из всех женщин Нельсона, удавалось его рассмешить.

У отца с сыном было много общего. Оба работали в сфере информации (Нельсон издавал книги и журналы, а Филипп выпускал газеты и телевизионные передачи), оба достигли успеха (Филипп чуть-чуть отставал от Нельсона в списке «четырехсот»), оба прославились как страстные коллекционеры (Нельсон собирал картины старых мастеров, Филипп — современных). Но в то же время Нельсон вот-вот вступит в четвертый брак, а тридцатишестилетний Филипп до сих пор не женат: ни супруги, ни помолвки, ни продолжительных связей.

Нина размышляла об этом, пока не раздался звон колокольчика — сигнал к началу обеда. При виде троих испанцев, шедших чуть впереди, у Нины пересохло во рту: и спустя четырнадцать лет она безошибочно узнала в них супругов Мурильо и Паскву Барбу.

С какой же благодарностью она взглянула на Энтони, когда он усадил ее за несколько столиков от деда и бабки Изабель и того зловещего типа.

Она помимо воли бросала осторожные взгляды в сторону Мурильо. Интересно, узнают ли они ее, обернувшись? Правда, в то время она была еще ребенком, и видели они ее всего один раз, да и то их больше интересовали Изабель и Флора.

Тем временем, расхаживая между столиков, Филипп беседовал с гостями. Нина мысленно старалась оценить Филиппа со всей объективностью — не как бывшего и, возможно, будущего босса и не как потенциального поклонника или возлюбленного. Да, у него прекрасные манеры, он со всеми мил и любезен, независимо от возраста и национальности. О размерах его богатства можно судить по тому, как сильные мира сего прислушиваются к его мнению. И только слепой не заметит, как он хорош собой и по-мужски привлекателен.

Интересно, почему он до сих пор с ней не переспал?

Медина-младший уже успел обойти три столика, как вдруг его окликнул сидевший неподалеку барселонский издатель:

— Кто этот новый художник, Филипп?

Нина перехватила его взгляд и увидела огромную картину — почти во всю стену.

— Эта художница — уроженка вашего прекрасного города, — ответил Филипп. Сердце Нины отчаянно забилось. — Потрясающе талантливая Изабель де Луна.

Барба за соседним столиком не выразил никакого удивления, зато Хавьер и Эстрелья Мурильо мигом встрепенулись. Они одновременно, как по команде, повернулись к картине и уставились на нее, вытаращив глаза.

— Кстати, — добавил Филипп, — эта картина называется «Рассвет в Барселоне».

Гость одобрительно кивнул.

— А она, случаем, не родственница Мартина и Альтеи де Луна?

Нина так и впилась взглядом в Мурильо, сердце ее отчаянно забилось. Лицо Эстрельи налилось кровью, как будто у нее подскочило давление, а Хавьер побледнел как смерть.

— Понятия не имею. А что навело вас на эту мысль?

— Да так. Дело в том, что Альтея тоже была художницей и моим другом. Мне просто любопытно, может, это молодое дарование — ее дочь?

— Кем бы ни была Изабель, она выдающийся талант, Луис.