Приманка для хищника - Сара Харви (2004)

— Милый? Она говорит, что он милый! Ты еще скажи, что «Давид» Микеланджело — просто скульптура. а не произведение искусства. Он великолепен! — Абигайль обмакнула палец в пластиковый контейнер со сливками и мечтательно облизала.

— Интересно, как бы он выглядел в фиговом листе?

— У Давида нет фигового листа, — заметила я.

— Нет? Так это еще лучше! Эти итальянцы знают, как делать правильные вещи. Обнаженные мужчины, мороженое и капуччино — что еще нужно девушке?

— Счет в швейцарском банке, квартира на Мейфейр-авеню и преданный раб, — не задумываясь выдала Дот. — Хорошо бы, это было государственной политикой: каждая женщина, достигшая сорокалетия, автоматически получает раба. Черт с ней, с пенсией в шестьдесят, уж лучше оторваться в сорок. Тогда можно будет сказать, что началась настоящая жизнь, правда? Во всяком случае, сексуальная.

— Твоя сексуальная жизнь началась задолго до сорока, милая, — перебила ее Аннабел.

— Ну а ты, Белл? — Дот решила отвлечь от себя внимание. — Мы уже в десятый раз все это мусолим, может, расскажешь что-нибудь о себе?

— Что именно вас интересует?

— У тебя есть кто-нибудь? — спросила Абигайль.

— Абсолютно никого.

— Не делай такое удивленное лицо, Аби. — Бен стукнул Абигайль чайной ложкой по голове. — Таких, как мы, много.

— Кстати, Эдди тоже из их команды, — не удержалась Дот.

Ага, вот и еще одно подтверждение одиночества Эдди. Запомним.

— М-м-м, — задумчиво промычала Абигайль. осматривая меня с ног до головы, — знаешь, мне пришла в голову замечательная идея. Он одинок, ты одинока, мы могли бы свести вас…

— А как же я? — вмешался Бен. — Почему ты никогда не хочешь свести с кем-нибудь меня?

— С Эдди? — удивленно спросила я. — А мне казалось, ты приберегаешь его для себя.

— Да нет, это все фантазии, проецируемые на реальность. — Абигайль пожала плечами. — К тому же у меня есть Джерри.

— У всех есть Джерри, — сказала Дот. суровость ее голоса смягчил только смех, который последовал за этим утверждением.

— Это просто сплетни… у меня до сих пор нет доказательств, поэтому он до сих пор жив и продолжает бить баклуши.

— Послушайте, — влезла я, — боюсь показаться неблагодарной, но я не уверена, что хочу, чтобы меня сводили с Эдди.

— Не уверена? — хором спросили все трое.

— Он, конечно, довольно милый…

Да, он милый, но жизнь мне милей.

— Опять это слово — «милый». — вздохнула Абигайль. — Ну да ладно, дайте ей время, скоро она сама в него влюбится и будет умолять нас о помощи, мы ведь опытные купидоны. Мы все влюблены в него, к твоему сведению. Все в разной степени, но тем не менее…

— Учти, Абигайль говорит о женской части коллектива. — усмехнулся Бен.

— Хотя у Сильвии вполне может быть вспышка страсти.

— А может, у нашей Аннабел иммунитет. — Дот раздавила в пепельнице сигарету и взглянула на меня.

Абигайль скептически хмыкнула.

— Ни у кого нет иммунитета от любви. Это как грипп — заболеваешь, чахнешь, шмыгаешь носом, обещаешь себе впредь быть осторожнее, а потом подцепляешь новый вирус.

Возможно, этим объясняются бесконечные новые приятели Ники — она просто вырабатывает у себя иммунитет, современная Мария Кюри в поисках панацеи от болезни, которой страдают все женщины и имя которой — мужчины.

Время шло, и народу медленно, но верно становилось все больше. А я и не знала, что слово «тихий» — это эквивалент довольно буйной вечеринки. Конечно, той ревущей толпы, что осаждала нас в субботу, не было, но и сложа руки мы тоже не сидели.

Я дождалась затишья и отпросилась в туалет, но вместо этого проскользнула в офис на втором этаже и принялась шарить по ящикам, пока не обнаружила ежедневник Эдди с расписанием его встреч на ближайшие восемь месяцев.

Аманде это понравится. Теперь она сможет определить его местонахождение в любую минуту любого дня.