Гробница Фараона - Виктория Холт (1995)

После той встречи мы часто заходили в ее лавку и иногда покупали что-нибудь. Мы познакомились, девушку звали Ясмин, ее отец и дед выделывали кожу, и два ее брата сейчас изучали это ремесло. Ее друг работал на раскопках, поэтому мы ее интересовали.

Проходя мимо лавки, я всегда видела ее хрупкую фигурку, склоненную над вышивкой или обслуживающую покупателя. Она стала для меня привычной частицей жизни лавки.

Мы не ходили в город в одиночку, чувствуя себя вдвоем более уверенно. Но стоило одной задержаться у витрины или заглянуть в лавку, вторая сразу чувствовала неловкость на улице в окружении враждебных людей. Теодосия боялась больше, чем я. Однажды ей показалось, что она потеряла меня, и я увидела в ее глазах панический страх. Мы старались держаться вместе, хотя уже хорошо знали город. Думаю, и местные жители привыкли видеть нас на улицах. Но дети не переставали глазеть на нас, а взрослые проходили, не глядя в нашу сторону, хотя я чувствовала: они прекрасно нас видят.

Слепые попрошайки оживлялись, когда мы проходили мимо. Не знаю, почему, ведь они слепые. Мы никогда не забывали бросить им монетки и всегда слышали в ответ:

— Да вознаградит тебя Аллах!

Страх Теодосии напоминал мне восторженный трепет детей перед неизвестным. Она лихорадочно держала меня за руку, боясь потеряться; в то же время ей нравились яркие краски и шум рынков, когда мы проходили мимо торговцев с коричневыми лицами, высокими скулами, благородным профилем — они напоминали мне рисунки, виденные на стенах храмов. Женщины, как правило, носили черную одежду и чадру, были видны только сильно накрашенные глаза. За городом мы видели женщин, которые помогали мужчинам в поле. Рано утром или перед вечером мы катались на лодке по Нилу, видели женщин, стирающих на реке белье и разговаривающих друг с другом. Нас поражал вид этих хрупких существ, несущих огромные кувшины с водой на голове. Они шагали грациозно и гордо и не проливали ни капли.

Вскоре я привыкла к местному пейзажу, но меня огорчало, что мне не позволяют участвовать в главной работе.

Тибальт улыбался моим постоянным вопросам: неужели на площадке нет работы для меня?

— Раскопки здесь совершенно не похожи на работу в долине Картера, Джудит.

— Я знаю. Но мне хочется участвовать, делать хоть что-нибудь.

— Позже, — обещал он. — А пока не могла бы ты написать несколько писем за меня и вести бухгалтерию? Тогда ты будешь в курсе дел. Нужно много знать, кроме выполнения практических работ на площадке.

Я была рада помогать, но мне так хотелось принимать участие в раскопках.

— Дорогая Джудит, какая ты нетерпеливая.

Мне пришлось довольствоваться этим, но я решила, что мое бездействие будет продолжаться недолго.

Приближался народный праздник Шем эль Нессим, Тибальт был очень недоволен.

— Только потому, что наступила весна, нам приходится останавливать работу, — ворчал он.

— Ты нетерпелив, — поддразнила его я.

— Джудит, это сводит меня с ума. Расходы ужасные, а мы потеряем целый рабочий день. И отец всегда говорил, что после праздника люди плохо работают. Они медленно приходят в себя. Фактически мы потеряем несколько дней.

Однако он не хотел терять времени и, как всегда, отправился на место раскопок. А я с Теодосией пошла в магазин.

Магазины оказались закрыты, улицы выглядели иначе без движения, звуков и запахов. Мы проходили мимо маленькой мечети; дверь, как всегда, была открыта, и мы заглянули внутрь. В просторной комнате фигуры в белых одеждах стояли на коленях на особых ковриках и молились. Мы быстро ушли, потому что легко обидеть людей, проявляя любопытство или неуважение к их религии.

В тот день люди направлялись в мечеть. Они надели праздничную одежду; хотя женщины по-прежнему носили черное, на мужчинах появились яркие цвета.