Тайна в наследство - Джуд Деверо (2011)

— Нет, я не просто скучаю по нему, — всхлипывая, шептала она. — Без Джимми я не знаю, куда себя девать. На Джимми никогда не нападала нерешительность, а я… я. — Она умолкла, и Мэтт прижал ее к себе.

— Тихо, детка, — попросил он. — Попробуй успокоиться.

Солнце уже всходило, Бейли становилось легче. Да, думала она, шмыгая носом, у нее внутри словно прорвало плотину. И невыносимая тяжесть свалилась с души.

Внезапно она со всей остротой осознала, что сидит у Мэтью Лонгейкра на коленях и, что вокруг нет ни души. Неприятных ощущений она не испытала, но вовсе не хотела заходить слишком далеко. По крайней мере, пока. Ей казалось, что дух Джимми где-то совсем рядом, словно витает над ней. И в то же время она не могла придумать причину, чтобы заставить себя отодвинуться от Мэтта, лишиться его утешения и тепла.

— Может, тебе стоит научиться тому, как… — начал Мэтт.

Бейли приподнялась в его объятиях.

— Даже не пытайся объяснять, что я должна научиться жить ради самой себя, — предупредила она. — Покажи мне человека, который живет ради себя, и я покажу тебе пациента, страдающего нарциссизмом.

Мэтт рассмеялся:

— Знаю, ты права. Моя бывшая жила для себя, и больше ни для кого на свете, и можешь мне поверить, нарциссизма в ней было хоть отбавляй.

Бейли вопросительно смотрела на него, ожидая продолжения. Но в этот миг ей на нос плюхнулась холодная дождевая капля, и она вскочила с колен Мэтта.

— Бежим в дом, — позвал он, поднимаясь, — я расскажу тебе все свое прошлое, вплоть до самых интимных подробностей. И ты на время отвлечешься от своих бед.

— Я не против. Есть хочешь?

— Ужасно.

— Готов излить душу в уплату за кормежку?

— Само собой.

Бейли сделала шаг к дому и обернулась.

— И многим ты рассказывал свою историю?

— Ни одной живой душе, можешь мне поверить. Пэтси как только ни изощрялась, лишь бы выведать у меня, почему я женился на Кассандре.

Кивнув и улыбнувшись, Бейли зашагала к дому, Мэтт последовал за ней. Через двадцать минут он уже сидел за кухонным столом, перед миской с клубникой и кексом с сыром маскарпоне, а Бейли замешивала тесто для голландского пудинга — большого, с начинкой из ежевики и нарезанных тонкими ломтиками нектаринов, присыпанного сахарной пудрой.

— Ну вот, время расплаты наступило, — напомнила она, понимая, что ей следовало бы стыдиться недавних слез, но не чувствуя ни малейшего смущения. Наоборот, ей стало легче — впервые с тех пор, как погиб Джимми. Даже краски этой унылой комнаты казались ярче, чем накануне. А большая серебристая плита теперь сверкала, как звезды. — Выкладывай, — добавила она. — Расскажи мне свою историю.

Мэтт даже не пытался скрыть удовольствие, вызванное ее просьбой.

— Тебе когда-нибудь хотелось чего-нибудь запретного — чтобы ты знала, что пользы от твоего желания никакой, но все-таки не могла удержаться?

— Хотелось, — не раздумывая подтвердила Бейли. — Шоколада.

Мэтт улыбнулся.

— Нет, я имею в виду — большого, значительного…

— Тогда — корзину размером с ту, в которой плыл Моисей, до краев наполненную шоколадом «Годива»! С малиной и сливками. С карамелью. С шоколадными трюфелями. И это после четырех недель жесткой диеты, при которой надо потреблять не больше тысячи калорий в день, к тому времени, когда от слабости голова начинает кружиться всякий раз, когда пробуешь встать. И вдруг такое богатство — шоколад, божественный, бесподобный, изумительный шоколад! И так много — хоть ешь, хоть купайся в нем. Можно вгрызаться в него, въедаться, смотреть, как он тает, стекает по пальцам, и слизывать сладкие струйки. Ты про такое желание?

К тому времени как она договорила, глаза Мэтта были широко раскрыты, челюсть отвисла.

— Знаешь, меня, конечно, тянуло к Кассандре, но не настолько.

Бейли с улыбкой подала ему ложку заварного крема:

— Сними пробу.