Самая опасная игра - Мэри Уибберли (2000)

Когда Кэтрин записывала свои воспоминания, она не знала, что в них для него важно, а что нет, да и не смогла бы определить это, если бы перечитала свои записи. А вот Девлин сразу выхватывал из текста то, что его интересовало, и поблагодарил Бога за хорошую память Кэтрин. Закончив чтение, он аккуратно сложил страницы по порядку. Сейчас он еще больше уверился в своих подозрениях.

Девлин задернул шторы и включил свет, затем вышел в гостиную и проделал там то же самое. Кэтрин проснулась и наблюдала за ним. В свете того, что он прочитал, у Девлина появилась масса новых вопросов, но сначала лучше было поесть. Еда, а потом уж вопросы.

Рука у Кэтрин болезненно ныла временами, но она понимала, что, если бы не действия Девлина, могло бы быть гораздо хуже. Всякие ранки заживали у нее хорошо, и Кэтрин знала, что через несколько дней все уже пройдет. Поэтому сейчас ее гораздо больше тревожили вопросы Девлина о Джеффе. Кэтрин проснулась, когда Девлин задернул шторы и включил свет, а через некоторое время он сообщил, что приготовил ужин.

— Я не голодна, — ответила Кэтрин, и это было правдой.

Шок напрочь лишил ее аппетита.

— И все же вам надо поесть.

Девлин внимательно посмотрел на нее, желая, похоже, добавить что-то еще, но он промолчал и ушел на кухню. Кэтрин последовала за ним.

— Что? — спросила она.

Девлин, опустившийся на корточки возле холодильника, обернулся и нахмурился.

— Что… что?

— Что вы хотели сказать?

— Ничего… пока. Я прочитал все, что вы написали, и меня просто интересуют некоторые моменты.

— А это значит, что допрос продолжается? Вам бы цены не было во времена испанской инквизиции.

Девлин поднялся, держа в руке пакет с замороженной лапшой, включил духовку и посмотрел на Кэтрин.

— Должен ли я считать это комплиментом? Или оскорблением? — Оценив холодный взгляд Кэтрин, он кивнул. — Ах, ну да. Действительно глупый вопрос.

— Какие моменты?

— После того, как мы поедим…

— Догадываюсь, что насчет Джеффа, — оборвала Кэтрин.

— Да, насчет Джеффа.

На лице Девлина появилось выражение, которое не понравилось Кэтрин. Оно напоминало озабоченность. А озабоченности ей еще видеть не приходилось. Суровость, решительность, да, но не озабоченность.

Кэтрин продолжала наблюдать за Девлином, но он отвернулся, сосредоточившись на регулировке температуры в духовке.

— Черт побери, ну-ка посмотрите на меня, — встрепенулась Кэтрин. Девлин послушно повернул голову и посмотрел на нее. Озабоченность на его лице исчезла, и Кэтрин облегченно вздохнула. — Он любит меня, — с вызовом заявила она. — Да, мы с ним любовники, Девлин. Вы именно это хотите знать? — Кэтрин хотелось вывести Девлина из себя, увидеть, как треснет непроницаемый панцирь его неуязвимости. — Я чувствую, если мужчина любит меня. Это вас удивляет, да?

Глаза Кэтрин сверкали, тело напряглось.

— Нет. Уверен, что в вас влюблялись многие мужчины.

— Вы находите меня привлекательной?

На щеках Кэтрин появился румянец, волосы растрепались после сна.

— Да, я нахожу. — Кэтрин показалось, что это всего лишь вежливый ответ на довольно сложный и глубоко личный вопрос. Девлин не сводил с нее взгляда своих ярких, голубых глаз. — А к чему вы клоните?

— Я клоню к тому, что любовниками мы стали только после того, как я убедилась, что Джефф любит меня. Я не кидаюсь в объятия первого встречного. А это вас удивляет?

— Нет, и это меня не удивляет, я уверен, что вы не бросаетесь в объятия первого встречного, — холодным тоном парировал Девлин. — Но согласитесь, вряд ли я мог ответить иначе, не так ли? Ведь другой ответ грозил мне очередной пощечиной, а я и так уж за последние дни получил от вас несколько. А скажите, вы когда-нибудь били Джеффа?

Кэтрин уставилась на Девлина.

— Всего один раз, во время ссоры.

— И как он среагировал на это?