– Тогда как ты можешь просить меня уехать?! – закричала Сирина. – Любящие люди всегда вместе.

Они уставились друг на друга, как только поняли, что сказали. Джастин нежно улыбнулся и убрал руки.

– Сделай это для меня, Сирина.

– Что-нибудь другое, – ответила она. – Но не это.

Он повернулся и шагнул к окну. За стеклом солнце садилось в море. Всполохи огня, золотые полосы – точно как женщина за его спиной.

– Я никогда никого не любил, – тихо произнес Джастин. – Родителей, возможно сестру, но они уже очень давно не являются частью моей жизни. Я умею обходиться без них. Но я не думаю, что смогу прожить без тебя. Даже мысль о том, что с тобой может случиться беда, вселяет в меня ужас.

– Джастин. – Подойдя к нему, Сирина обняла его и прижалась щекой к спине. – Ты знаешь, гарантий нет, вся жизнь – игра.

– Я играл всю мою жизнь. Но не с тобой.

– Я сама делаю выбор, – напомнила она. – Ты не можешь это изменить. Я тебе не позволю. Повтори еще раз, – попросила она до того, как он смог ответить. – И в этот раз постарайся не кричать на меня. Я так же чувствительна к романтике, как и персона напротив меня.

Джастин повернулся к ней и обвел пальцем ее губы. – Я всегда думал, что «люблю тебя» звучит так заурядно. До сегодняшнего дня. – Он заменил палец губами, прикасаясь также нежно. – Я люблю тебя, Сирина.

Она почувствовала, как жакет заскользил с ее плеч, и вздохнула. – Джастин, – прошептала Сирина, когда он поднял ее на руки.

– Хммм?

– Давай не будем говорить об этом моему отцу. Я ненавижу, когда он злорадствует.

Улыбаясь, он положил ее на кровать.

Джастин хотел любить ее нежно. Сейчас это казалось единственно верным, так как он помнил боль в ее глазах.

Она так ценна для него, так жизненно необходима, постоянно присутствовала в мыслях. Нежная, но горячая, она неизменно притягивала его. Он собирался любить ее нежно, но она сводила его с ума.

Ее руки уже забрались под его халат и скользили по коже. Ее губы уже прошлись по его лицу – покусывая, пробуя на вкус, мучая, требуя. Джастин с тихим рычанием срывал с нее одежду. Ее низкий хриплый смех подтолкнул его к опасной черте. Возможно, он делал ей больно, так как не мог контролировать движения рук – диких, жадных. Но она только выгибалась дугой под ним, полностью отдаваясь страсти. Кровь зашумела в ушах как гром. Джастин неосознанно шептал на языке своих предков угрозы, обещания, обвинения и слова любви, которые больше не мог разделить.

Сирина слушала тихие резкие слова – простые и в тоже время эротичные. В данный момент в нем не было ничего от лощеного, утонченного игрока, только что-то дикое и нецивилизованное. Он принадлежал ей, думала Сирина в то время, когда его руки ласкали ее тело. Она чувствовала его густой мужской запах, не испорченный одеколоном, и прижималась лицом к его плечу, впитывая возбуждающий аромат. Его голод не позволил ей продлить это удовольствие. Горячий рот прижался к ее губам, требуя не капитуляции, но решительных действий, словно он хотел сказать: желай меня, нуждайся во мне. Она отвечала ему со страстью, которая заставляла обоих дышать с трудом. Он думала, что в ту первую ночь любви он показал все, что необходимо знать, что необходимо иметь. Как же оказалось, что можно получить намного больше, да еще с обещанием совместного разгадывания нераскрытых секретов? Казалось, у него бездонный источник энергии и желания, который был с самого начала и которым он предлагает воспользоваться обоим.

Когда он дотрагивался до нее, внутри ее тела происходили сотни маленьких взрывов. Тело Сирины вздрагивало и ее девичьи представления о занятиях любовью – ласковых словах и нежных прикосновениях – бледнели в своей незначительности. Ей было предназначено другое – потрясение и неистовство. С отчаянно прижатыми друг к другу губами они соединились в единое дикое, ненасытное целое.

Сирина лежала с закрытыми глазами, растягивая удовольствие.