Красные листья - Полина Саймонс (1999)

Он подержал его в руке, глядя на него так, как смотрел тогда на черные ботинки, выглядывающие из-под снега. Спенсер подозревал, что, как только он развернет этот лист и прочтет, что там написано, все его хлипкие предположения о том, что смерть Кристины наступила в результате несчастного случая, исчезнут навсегда. И, несмотря на это, Спенсер все еще лелеял идиотскую надежду, что смерть эта — результат простого невезения, как если бы Кристина шла и ударилась о столб.

Он развернул лист. Увидел дату, увидел подпись Кристины, увидел штамп нотариуса, заверяющий ее подпись. Этим нотариусом был мистер Кармайкл. А потом он прочитал шесть строчек, и затем перечитал их снова и снова.

«Я, Кристина Морган Ким, настоящим завещаю, чтобы все средства на моих счетах в Нью-Хэмпширском банке сбережений были разделены поровну между тремя моими друзьями: Джеймсом Олбрайтом Шоу, Констанцией Тобиас и Альбертом Мейплтопом. Аристотель остается с Джимом. Содержимое сейфа должно быть передано Альберту. Дом моей бабушки на озере Уиннипесоки переходит к Говарду Киму».

Спенсер медленно складывал бумаги Кристины обратно в сейф и не думал ни о чем, кроме трех бумажных долларов в ее бумажнике, который был найден в разбитом «мустанге» рядом с водохранилищем в тот вечер, когда она чуть не погибла.

Там за дверью ждал мистер Кармайкл. У Спенсера к нему был только один вопрос. Они молча смотрели друг на друга. Говорить было нечего.

— Сколько? — спросил Спенсер, не желая слышать ответ.

— Девять миллионов триста сорок тысяч долларов, — ответил мистер Кармайкл.

Спенсер кивнул, его рот онемел. Девять миллионов триста сорок тысяч долларов!.. Вот это мотив для убийства так мотив. По крайней мере, достаточный для расследования на самом высоком уровне. Но…

— Мистер Кармайкл, ведь это вы заверили ее завещание?

— Да, в прошлый вторник.

В день, когда она погибла. И на следующий день после того, как она чудом избежала смерти в автомобильной аварии.

— Как давно появились эти деньги на ее счете?

— С прошлого понедельника.

Спенсер размышлял примерно две секунды и, наконец, справился:

— А что случилось бы с деньгами, если бы этого письма не было?

— А то, что обычно случается с деньгами, ответил мистер Кармайкл. — Они бы перешли к ближайшему живому родственнику.

Спенсер задержал дыхание и осторожно спросил:

— Например, к…

— К мужу, конечно. Или к ребенку. Я не знаю хорошо, кто имеет большее преимущество.

— Я думаю, должен быть еще кто-то третий.

Мистер Кармайкл поднял на него глаза.

— К мужу, говорите, или… к ребенку, — повторил Спенсер. — А бывший муж считается?

— Вряд ли. — Брови мистера Кармайкла сдвинулись. — В любом случае это вопрос спорный. А как вы считаете?

— Да-да, я полагаю, что это именно так, как вы сказали. Но знал ли этот кто-то третий о заверенном завещании, которое сделало все спорным? Ведь уже не было ни мужа, ни ребенка. Кто же должен быть третьим?

Спенсер держал под мышкой пакет с содержимым сейфа Кристины.

Он знал, что заставило Кристину написать это завещание. Оно было написано сразу же после получения наследства в девять миллионов долларов, а как раз в понедельник Кристина чуть не погибла в автомобильной катастрофе. О том, что она написала это завещание, не знал никто, кроме нее самой и мистера Кармайкла. В этом Спенсер был уверен.

Кто же должен был получить деньги Кристины, если бы не было завещания?

Сев в автомобиль, Спенсер позвонил в управление. Диспетчер сказал, что ему надо ехать в медцентр Мэри Хичкок. Эксперт уже там и ожидает разрешения на вскрытие.

— От кого нужно получить разрешение? — спросил Спенсер медэксперта, когда спустился в цокольный этаж больницы.

— От ее семьи, — ответил доктор Эрл Иннис, медицинский эксперт (он же и коронер по совместительству), невысокий, лысоватый, полный человечек, страдающий одышкой.