Еще один Валентинов день - Энн Стюарт

Хелен что-то пробормотала, когда Джеймс отодвинулся, и тихонько протяжно всхлипнула, едва не разорвав ему сердце. Возможно, она действительно влюбилась. Лучше бы нет. Он не достоин любви. И ничего не может предложить сверх того, что уже отдал.

Рафферти накинул на нее отброшенный шерстяной плед, но это не помогло. Он все равно во всех подробностях представлял прекрасное тело. Округлая в нужных местах, хрупкая и стройная, влажная и горячая, Хелен являла собой абсолютное совершенство. Оставалось только гадать, исчезнет ли у него когда-нибудь стальная твердость между ног – в этой жизни или в любой из последующих.

План по добрым делам на сегодня выполнен! Нет, не на сегодня, а на неделю, да, черт возьми, на целое столетие вперед. Он устоял перед безоглядным предложением и отдавал, ничего не получая взамен. Всего лишь слегка распробовал и сразу понял, что мисс Эмерсон воплощает в себе все, о чем можно только мечтать, в чем можно нуждаться. Вкусил, поласкал и оставил нетронутой, неприкосновенной и по-прежнему невинной для более достойного мужчины.

Рафферти уже ненавидел этого воображаемого мужика. Ненавидел почти так же сильно, как переживал… за Хелен. Она заслуживает самого лучшего, но ведь он принес величайшую жертву какому-то неблагодарному ублюдку, который, вполне вероятно, будет относиться к ней, как к грязи…

Стоп, Рафферти. Притормози. Хелен слишком умна, чтобы связаться с придурком, не так ли? Если не считать того, что влюбилась в него, толком даже не познакомившись.

Возможно, стоит преподать ей урок. Возможно, незачем сокрушаться по поводу ее разбитого сердца. Печальный опыт удержит прокуроршу от совершения второй безрассудной ошибки. Может, следует раздеться, скинуть с нее плед и закончить то, что начал.

С другой стороны, может, и нет. Рафферти всегда находил оправдания для удовлетворения основного инстинкта. А сегодня дошел до точки, но сдержался по большей части из-за дурацкого приступа благородства. Было бы глупо сейчас сорваться…

Надо собрать раскиданную одежду. Точно. Потом встать под самую ледяную из всех возможных струй или открыть все окна, и пусть морозный февральский ветер охладит страсть. В конце концов, смерть от пневмонии ему не грозит. Это явилось бы самым простым выходом, но Рафферти давно понял, что легкие пути не для него.

Он только что провел самые эротичные полчаса в своей жизни, хотя ничего не получил. Господи помоги, на что бы это походило, поддайся он ее уговорам?

В ванной комнате пахло белыми розами. Джеймс стянул с плеч пиджак и посмотрел на свое отражение в зеркале. Совершенно другой человек, уже не хладнокровный и не насмешливый. Мучительно балансирующий на краю пропасти. И прежде чем понял, что делает, впечатал кулак в стекло, прямо в ненавистное отражение.

Хелен разбудила телефонная трель. В квартире царила темнота, за окном кружил легкий снежок, она в одиночестве лежала на диване, укрытая бабушкиным шерстяным пледом.

Услышала вдалеке шум душа. Перекатившись на спину, провела рукой по телу. Кожа чувствительная, но не слишком. Что же его остановило? Не настолько сильно ее желает? Злится, что заснула?

Телефон все еще звонил. Она не включила автоответчик, как почти всегда на выходных. Откинув плед, с трудом поднялась на ноги и схватила трубку на шестом звонке.

– Хотите больше узнать о человеке, с которым спите? – прошелестел голос на другом конце провода в ответ на ее хриплое приветствие. – Хотите больше узнать о Билли Моретти?

– Кто это? – рявкнула прокурорша, мигом стряхнув остатки сонного дурмана.

– Хотите узнать, кто хочет вам навредить, мисс Эмерсон?

«Чертовски знакомый голос».

– Не доверяйте Рафферти… он лжец. Как вы думаете, с чего это он к вам прилип в последние двадцать четыре часа? Чтобы помешать узнать правду.

– Какую правду?

– Обо всем, в том числе обо мне.

– Кто это? – повторила она.